Мари было интересно. Она забыла на миг о плене.
— Кто это был?
Ханако облизнула губы, радуясь обществу.
— Это лучшая часть. Снег начал таять. Тем утром я заметила первые почки на дереве. И в переходе были три ребенка два мальчика и девочка, бритые головы и коричневые одежды.
— Монахи-тайджи, — прошептала Мари. Никто не знал историю монахов, запертых в детстве, были они ёкаями, людьми или божествами. Тами говорила, что они были детьми, которые «могли быть, но не были». Они забирали сирот и жили в монастыре на вершине гор Цуко-фуно. Мари часто надеялась, что мальчики из Цумы попадали туда.
Ханако печально улыбнулась.
— Я не знала, кем они были. Мама не рассказывала мне о чужаках. Мы были отшельницами, — она помрачнела. Так император правил ёкаями разделял нас, стравливал между собой. Многие нашего вида верят, что они зло, но это не так.
Рен согласно хмыкнул у пещеры.
Ханако покачала головой и скрестила руки.
— Монахи пришли за мной. Я посмотрела на их одежду и розовые щеки. Я знала в тот миг, что моя жизнь изменится. Но я боялась. Когда один потянулся ко мне, я побежала. Но они остались. Один подошел ко мне, как к дикому зверю, протянув руку, робко ступая. Он произнес шесть слов, и я носила их в своей душе по сей день, чтобы передать тебе.
— Что он сказал? спросила Мари.
— Не давай страху определять твою судьбу.
Они молчали мгновение.
— Что ты от меня хочешь? спросила Мари.
— Ты покорила Времена года. Холодный принц лишил тебя нарядов, лент в волосах, даже своей любви, но не забрал у тебя все. Наш народ уже шепчет об императрице-ёкае, избранной богами и богинями. Они молились о спасителе, и он появился.
— Зря молились. Я не героиня, — Мари обмякла.
— И что? Будешь ждать тут, пока Холодный принц вынесет приговор? Ошейник или дать тебе замерзнуть? Он может тебя погубить, но ты сама подписываешь свой приговор, — Ханако поползла из пещеры. Она замерла и повернулась к Мари. Не этого хотел бы от тебя Акира. Не этого ты должна хотеть для себя, — она притихла. Не потому Асами пожертвовала собой.
Сердце Мари разбилось.
— Ты знаешь Акиру? И Асами?
— Акиру? А кто научил его бросать сюрикены? воскликнула юки-онна. Она улыбнулась. Мы с ним как клинки. Он рассказал мне все о тебе. Но он ошибался. А Асами была частью Сопротивления ёкаев, — на лице юки-онны мелькнула боль. Я могла бы ее любить в другой жизни. Но я не родилась любить. Я родилась убивать, разбить империю.
Мари сжала кимоно, повернулась к юки-онне.
— Не сжимай руку, что тянет тебя на дно, — прошептала Ханако и вышла из пещеры. Отпусти.
Мари медленно выбралась из пещеры. В паре футов от нее сжались Ханако и Рен, их зубы стучали, демон обнимал девушку. Мари подошла к ним. Падал сильный снег. Сколько еще она проживет в Зимней комнате? День или два?
— Даже если бы я хотела помочь, — сказала Мари, дойдя до них, — мы застряли тут.
Ханако улыбнулась.
— Я лучшая убийца, обученная монахами-тайджи.
Рен цокнул и закатил глаза.
— Это правда, — Ханако вытащила что-то из-под кимоно. Между пальцев Ханако держала коробок спичек. Она поежилась. Мне так холодно. Огонь звучит неплохо, не думаешь? Нужно найти, что горит.
Они повернулись к дверям комнаты.
ГЛАВА 43
Акира
С помощью ёкаев за спиной Акира ощущал себя непобедимым. Но он не был таким. Как и ёкаи. Когда это кончилось, вокруг было много тел, вырванные из земли маки остались увядать.
Несколько ребер Акиры были сломаны, не было одного зуба, и на бедре был порез. Но он сбежал. Акира перевязал ребра, закрыл порез вязкой смолой дерева.
Он не позволял себе отдыхать. Он пошел к дворцу.
Со смертью императора и мятежом дворец был почти непроницаемым. Туннель, через который Акира прошел до этого, теперь охранялся. Акира устроился высоко на кипарисе и смотрел на самурая.
Мужчина не двигался уже час. Туннели не были вариантом. И Акира считал стражу, следил за их движением, отмечал, когда они менялись: каждые тридцать две минуты. Некоторые части оставались без охраны минуту. Не много. Но хватит.
Акира похлопал по оружию под одеждой. Он посмотрел с дерева, глубоко вдохнул, ощущая запах кедра и смолы. Он осторожно прицепил текко-каги, взятые из башни, к ладоням. Шипы железа изгибались над его ладонями, дужки присоединяли их. Он ждал, прогоняя страх.
«Меня не остановить. Я стихия», — и он направился вперед.
* * *
Акира спрыгнул с кипариса на иву, потом на другое дерево. Северная стена, что соединялась с покоями монахов, появилась в поле зрения. Два самурая прошли мимо. Если он не мог пойти под землю, мог двигаться сверху. Он предпочитал высоту. Акира двигался по ветке клена, прыгнул на северную стену, уклонился от шипов на ней. Миг, и он спрыгнул со стены, перекатился в кусты. Он прислушался. Тишина.