Ойоцу переминалась.
— Ваше величество
— Прошу, зовите меня Мари.
— Мари, — сказала Ойоцу. Думаю, многие готовы помочь вам, оставив свои места. Нужно лишь попросить.
Мари улыбнулась, не зная, как ответить. Она смотрела, как женщина с длинной шеей уходила. Она хотела крикнуть ей: «Не надейтесь на меня».
* * *
Раннее утро, а Мари так и не уснула. Рен ушел поискать птиц на завтрак. По словам Ханако, они мало спали. Ханако скрылась в нише за шторой.
Акира сидел возле Мари.
— Тебе стоит поспать, прошептал он. Впереди долгий путь.
Мари двигалась вяло от усталости, но голова гудела.
— Вряд ли я смогу, даже если попробую, — Мари поежилась, хотя рядом горел огонь. Акира укутал ее плечи одеялом. Стоило тебя послушать, — сказала она, плотнее кутаясь в одеяло.
Акира потер шею.
— Почему ты не злишься на меня? спросила Мари.
Акира долго молчал.
— Похоже, ты достаточно злишься на себя. Мы сами наказываем себя хуже всего, — свет огня озарял шрамы Акиры оранжевым и серебряным.
— Точно, — Мари закрыла лицо руками. Все пошло так Я виновата. Я ошиблась насчет Таро. Вся та любовь зря — она замолкла со звуком отвращения.
— Не говори так. Никогда. Любовь не напрасна, — резко сказал Акира.
— Даже к Холодному принцу? она не показывала Акире лицо.
— Даже к нему, — Акира отклонился, вытянул ноги перед собой. Он вытащил сюрикен из-за пояса и покатал в руке. В ночь вашей свадьбы я следил за ним и тобой. Я видел мужчину, полного любви, — Мари фыркнула, Акира заговорил тверже. Это не твоя вина. Ты видела принца, каким хотела, чтобы он был. Это хорошая черта. Ты веришь в других.
Мари сглотнула, не могла говорить. Рана, нанесенная Таро, была свежей. Она кивнула на сюрикен, который Акира крутил между пальцев.
— Ты не умел использовать это на нашей горе.
Акира улыбнулся, напоминая край своего оружия, сияющий и опасный.
— Ханако меня научила.
— Ты изменился.
— Ты тоже.
Мари пригладила хакама. Она помылась, получила новую одежду. Через пару дней она вернется домой. В далекую деревню, не тронутую временем.
— Что будешь делать, когда мы всех предупредим? Пойдешь с Ханако на запад?
— Я нашел дело, и я хочу биться за него, — сказал Акира.
— Ты присоединишься к Сопротивлению ёкаев?
— Я уже там, как по мне, — и он тихо добавил. Ты тоже, если что.
— А если я не хочу?
Акира пожал плечами, спрятал сюрикен за пояс.
— Ты часть его, хочешь или нет.
Мари подтянула колени к груди. Огонь трещал. Искры летели из решетки.
— Хотела бы я, чтобы все стало как раньше.
— Но этому не быть. Мы узнали правду о мире, должны теперь говорить о ней. Тишина в родстве с невидимостью. Я хочу, чтобы меня видели. А ты нет?
Мари вскинула голову со старым упрямством.
— Думаю, я все-таки попробую поспать.
Она сжалась на боку, натянула одеяло до подбородка. Она знала, о чем думал Акира что его жизнь могла послужить общему благу. Она раньше так думала.
«Другой путь».
Мари не могла сказать Акире, что он хотел невозможного. Она давала ему мечтать. Пока что.
ГЛАВА 47
Мари
Стены Хана-Мачи были тонкими линиями за ними. Впереди тянулась тропа, вела по горам Цуко-фуно. Они попрощались с Ойоцу, и Ханако рассказала хозяйке борделя об армии императора. Чтобы они готовились прятаться надолго.
Акира прислонился к березе, двигал на плечах мешок с одеялами, сухофруктами и нужными вещами для пути.
— Можно еще немного идти по главной тропе, но днем свернем в лес. Мы найдем путь там.
— Сколько дней это займет? спросила Ханако.
— Четыре, если спать каждую ночь. Но мы можем справиться за три, если будем идти немного по ночам, — Мари посмотрела на восходящее солнце. Ветер шуршал листьями, манил ее домой.
— Я мало сплю, — сказала Ханако.
Рен согласно хмыкнул.
Акира смотрел на Мари. Она молчала, но подняла голову в слабом «да». Сын кошмаров кивнул.
— Три дня.
Они пошли дальше.
* * *
«Дом».
Небо стало тусклым. Запах дыма ощущался в воздухе, стало видно железные врата Цумы. Мари издала вопль, бросила мешок и побежала. Услышав ее, жены-звери выбежали из домов. Она пробежала мимо них, неслась по деревне. В паре футов от своей двери она застыла.
Слезы подступили к глазам. Дом. Она много дней боялась войти в дом и увидеть мать. Но в этот миг лучше вида не было. Она слишком многое принимала как должное.