Но обсудить дела сердечные нам не дали — Иван замолк, смотря куда-то вперед. Боярич подобрался и как-то так нехорошо прищурился, что никакого веселого раздолбайства в нем не осталось ни на грамм.
Я проследил за его взглядом: к нам уверенной походкой шел молодой человек, явно и старше нас, и выше по социальной лестнице. Он был среднего роста и средней комплекции, с волосами невзрачного мышиного цвета, но внешность его на самом деле вообще не имела никакого значения. Походка, жесты, взгляд — все вместе говорило о невероятном, просто животном обаянии и нечеловеческом магнетизме приближающегося парня.
И судя по Новикову, которого едва не перекосило, нас ждала очередная дуэль. Так что я тоже на всякий случай подобрался — мало ли что от этих аристократов можно ожидать. Но удивительное дело, приближающийся парень скользнул по Ивану равнодушным взглядом и подошел ко мне.
— Александр Мирный? — уточнил парень, на пальце которого блеснул сословный перстень.
— С кем имею честь? — вопросом на вопрос ответил я.
— Княжич Максим Меншиков. Уделите мне минуту вашего времени для приватного разговора?
Даже не оборачиваясь на Новикова, я почувствовал, как того корежит от Меншикова, словно черта от ладана. Но разборки аристократов меня мало волновали, а вот нездоровое внимание к своей персоне у сынули главы Свободной фракции вызывало закономерные вопросы.
— Вы меня заинтриговали, — честно ответил я.
— Встретимся позднее, — сказал Иван, явно не испытывавший особого желания находиться в присутствии Меншикова.
Я кивнул Новикову, и мы с княжичем отправились на «приватную» беседу. Беседовать княжич предложил мне в одной из кофеен на территории университета. Примечательна эта кофейня была ценами и, соответственно, публикой. Только благородные, точнее, богатые благородные, могли позволить себе там вкушать кофий.
— Кофе за мой счет, — барским жестом заявил княжич, когда к нам подошла хорошенькая официантка.
— Благодарю, — чуть улыбнулся я, — но я могу себе позволить кофе. Кофе по-турецки, милая девушка.
Милая девушка, привыкшая ко всяким флиртам, к моим словам оказалась равнодушна, а вот Меншиков явно такого ответа не ожидал и потому немного подсдулся, но быстро взял себя в руки.
Едва нам принесли кофе: мне черный, а княжичу — лавандовый раф на каком-то там молоке из сена, Меншиков заговорил:
— Думаю, стоит начать с того, что между нами возникло легкое недопонимание.
Я отхлебнул кофе, старательно прищербнув, сделал «ах-х-х», как учил отец в прошлой жизни, чтобы мы вдвоем могли доводить мать до белого каления, и заметил:
— Мы с вами знакомы четверть часа, а уже возникло недопонимание?
Княжич держал лицо профессионально, но еще парочка таких глотков, и глазик у парня точно задергается.
— Не между нами лично, но между нашим славным обществом и вами, — произнес Меншиков мягко, точно лиса подкрадывалась, — Долгоруков имеет характер вспыльчивый, но отходчивый, и уже раскаялся в своей несдержанности.
— Не сомневаюсь, — усмехнулся я.
— Я понимаю, что волей случая у вас возникла некоторая связь… может быть, даже симпатия с бояричем э-э-э… Новиковым? Но это мимолетное знакомство вряд ли будет вам хоть сколько-то полезно.
— Считаете, я ищу пользу? — спросил я, добавив в голос металла.
— Нет, что вы. Уверен, вами движет лишь благородство и стремление поддержать товарища. Но… уж простите за прямоту, вы человек далекий от благородного сословия и вряд ли понимаете, что оно неоднородно. И Новиков, и, кхм, Ермаков с его друзьями вряд ли могут отвечать интересам и стремлениям человека вашего положения. А наше общество может дать вам гораздо больше, чем закостенелые имперцы.
— Вот как? — я изобразил живой интерес.
— Увы! Я понимаю, что мировоззрение чаще всего прививается с детства, и мне очень жаль, что столько светлых умов оказалось во власти стереотипов. Но с этим мы уже ничего не можем поделать. Другое дело — вы. Вас еще не успело коснуться их тлетворное влияние. Ваш взгляд свеж, вы прибыли из провинции и лучше многих понимаете ее боли и чаяния.
Я слушал мягкий, почти что мурлыкающий голос Меншикова, и думал, что у меня стойкое ощущение дежавю. Мир другой, социально-экономический строй другой, даже эпоха, можно сказать, другая, а либералы все те же. Идеи, идеалы, приемы — ну прям стандартный набор. И даже модненький кофе на неорганическом молоке — и тот я уже видел.
С трудом удержавшись от закатывания глаз, я задал самый животрепещущий вопрос этой беседы: