Я посмеялся:
— Хотите сказать, деньги меня еще не испортили?
— Раз не испортили сейчас, не испортят и потом, — усмехнулся Голицын, снова заставляя окружающий мир между британцами бегать, прыгать и скакать.
— Сочту за комплимент, — хмыкнул я.
— Это действительно комплимент, — кивнул Андрей Прохорович. — Вы получили титул по праву. Прошу простить мои сомнения в вашем благородстве.
Мне не понравился тон Голицына, которым он это произнес. Мужчина как будто прощался. Наверное, его резерв заканчивался, и он готовился к естественному финалу боя в таких условиях.
— Поговорим об этом, когда выберемся отсюда, — скупо улыбнулся я, призывая магию.
Передышка закончилась.
Глава 24
Британцы оказались упорны в своем желании добраться до Ивана.
Я не совсем понимал, на что они рассчитывают, потому что император Дмитрий Алексеевич не производил впечатления человека, подставляющего правую щеку. К тому же весь мир в курсе, что Российская Империя буквально недавно раскатала Германский рейх в тонкий постный блинчик. И смысл в такой ситуации пытаться убить наследника престола сильнейшей державы на планете?
Разве что для того, чтобы попытаться списать это досадное недоразумение на скоропостижно почившего короля. Тогда я не удивлюсь, если Его Величество Карл прямо сейчас лежит в своих покоях, засиженный мухами. А то и в какой-нибудь канаве отдохнуть прилег.
Впрочем, я человек маленький, меня причины происходящего мало волнуют. Куда больше меня интересовало, когда же наши гостеприимные партнеры перестанут присылать подкрепление.
В этот раз до нас снизошел кто-то реально профессиональный, потому что князь Голицын рядом со мной крякнул, когда его атака разбилась о чужой щит.
Следующие десять минут князь вел с кем-то магическую дуэль вслепую и явно не в свою пользу, а затем я засек-таки мага, навалившегося на нас со свежей силой.
И нет, это был не очередной немецкий ублюдок и не какой-нибудь жрец Майя на коротком поводке — это был Его Высочество принц Генри. На карточке в папке Голицына принц выглядел более холеным и расслабленным. Видимо, тяжело даются государственные перевороты.
Сосем уже охренели…
— Я пустой, — выдохнул князь Голицын.
— В укрытие, — скомандовал я и спустил технику льда, поняв, что пора отрабатывать в полную силу — британцы явно пошли ва-банк, светанув аж целого принца.
Мои любимые ледяные пули засвистели, хаотично носясь между британцами, при этом игнорируя все магические блокираторы. Сдавленные всхлипывания, чьи-то вопли от особенно удачных попаданий, но молниеносной победы это не принесло — сработали чьи-то достаточно сильные щиты, и ледяная техника испарилась облачками пара.
М-да, это не студентов на учебном полигоне мордой в говно тыкать, тут у противника набор техник явно пошире моих.
Я встретился взглядом с принцем Генри. Тот смотрел на меня с превосходством победителя, уверенный в исходе боя. Пожалуй, один на один это было бы попроще, но под щитами этого говнюка его бравые британские бойцы подбирались все ближе. А если бы я сейчас вдарил магией на максималках, то отбиваться пришлось бы домкратом из багажника ближайшей брошенной тачки.
Где-то в момент выбора между «жахнуть» или «не жахнуть» меня застиг знакомый, но совершенно неуместный звук работающей артиллерии. А в следующее мгновение прямо в сердце баррикады противников прилетел простой, но от того не менее эффективный снаряд.
Бах!
В стороны эффектно разлетелись куски камня, металла и тел.
Рядом раздался визг тормозов — неподалеку от нас с князем возникла бронированная машинка с гербами Русской Империи на всех видимых местах.
— Жарковато у вас тут, князья, — заявил наследник престола, вылезая из местного аналога УАЗика.
— Ты какого хрена тут забыл? — прошипел я, борясь с желанием отвесить мальчишке подзатыльник.
— Да я тут попить привез, — оскалился цесаревич. — Морской водички.
В подтверждении его слов земля у нас под ногами задрожала, а затем на поверхность начали бить тонкие, но острые, как лезвия, струи воды, разрезая все, что попалось у них на пути.
— Кирилл Витальевич, рад вас видеть, — кивнул я, усмехнувшись, княжичу Нахимову.
Парень на меня не среагировал — был занят преобразованием противника в новую, мало эстетическую субстанцию.