Шедший впереди боярич резко затормозил и обернулся ко мне:
— И тут я вспомнил, что у тебя, наверное, еще нет студенческого билета, — произнес парень с сожалением и растерянностью.
— Почему же? — приподнял бровь я и выудил из кармана маленькую плоскую карточку, присланную мне вместе с документами о зачислении.
— Ништяк! — заявил этот представитель аристократии и постучал костяшками в стекло вахтерской будки.
Мужчина, надо отдать должное, не спал и даже вроде бы не был пьяным. Но зато был выдрессирован борзыми аристократическими жильцами подведомственной территории, а потому лишь мазнул взглядом по нашим пропускам, и стрелка прохода вертушки загорелась зеленым.
Я задумчиво хмыкнул, размышляя о бессмертном ручном приводе, но Иван расценил мое хмыканье по-своему.
— Тоже считаешь, что это нарушение элементарной безопасности? — спросил парень, тыкая в кнопку вызова лифта. — Он ведь даже не проверил наши документы.
— Нет, я подумал, как так — в самом элитном университете страны до сих пор нет электронных пропусков?
Тут уже боярич издал задумчивое «Хм-м-м-м».
Двери лифта распахнулись, и мы вошли внутрь. Парень ткнул в девятый этаж и произнес:
— Хороший вопрос. Здесь же прорва денег крутится. И государственные дотации, и частные инвестиции.
И сказал он это с такой решительной злостью, что аж стало немного жалко парня. Наверняка идеалист.
Впрочем, это не мешало ему жить в двухкомнатых покоях со своим санузлом и гардеробной.
— Здесь все такое отремонтированное и хрустящее? — спросил я, проводя ладонью по светлым обоям.
— М-м-м… Тут вроде бы предыдущие жильцы разнесли все… и вот, — неуклюже закончил Иван.
Я крутанулся на пятках, осматривая комнату, в которую завел меня парень. Большая, просторная, светлая. Из мебели — кровать, шкаф, рабочий стол со стулом. Все довольно аскетично, но очень дорого. Прям совсем дорого.
— Занимай эту комнату, — скомандовал боярич, кинув взгляд на часы. — И нам пора выдвигаться.
Я молча бросил рюкзак на первую попавшуюся поверхность, и вышел вслед за Иваном.
— Ты знаешь, зачем нужны секунданты? — спросил меня парень, когда мы вышли из общежития.
Что-то такое черненькое забелелось в глубине моей памяти о прошлой жизни и Пушкине, которого тут не существовало, но ничего конкретного я не знал. Мой опыт подсказывал лишь, что, если начинается мордобой, безучастных не остается.
— Соблюдение правил? — предположил я.
Боярич вздохнул:
— Вообще, строго говоря, дуэли между благородными возможны только с высочайшего дозволения, — парень указал пальцем наверх, обозначая императора, — потому как между благородными дуэли проходят на магии. А у нас будет так…
— Драка, — подсказал я.
— Да, — кивнул Иван, — но пафосная.
Пафосная — это слабо сказано. На полигон, который предполагал отработку магической практики, стеклась куча народа. Подозреваю, все, кто не был занят стоянием в очереди на заселение, явились посмотреть на нас красивых.
— Ты такой популярный? — спросил я у Ивана, рассматривая толпу, активно рассаживающуюся по зрительским местам полигона, расположенным по периметру арены.
— Нет, — усмехнулся боярич, — это ты такой популярный. Бросил вызов благородному.
— Так, может, это благородный такой популярный? Кто он?
Не то чтобы имело особое значение, кому чистить рожу, но очевидно, что одним подходом это не ограничится.
— Это Долгоруков-младший.
Я быстро вспомнил место Долгоруковых в аристократической пищевой цепочке. Долгоруковы были из левых, любили громкие заявления на публику и изо всех сил старались изобразить, как они близки к народу.
— Так он же из Свободной фракции? — удивился я.
— Ты следишь за политикой? — удивился в ответ Иван.
Мне пришлось неопределенно пожать плечами. Не объяснять же пацану, что прошлая жизнь научила держать руку на информационном пульсе. Просто на всякий случай.
— Верно, из Свободной, — кивнул боярич. — Поэтому если ты сейчас подправишь ему профиль, это будет фурор.
Да уж, народ, за которого якобы радеют Долгоруковы, в моем лице сейчас сломает пару костей младшему радетелю. Папенька парня по голове явно не погладит.
— А ты кого вызвал? — спросил я.
— Распутина, — скривился парень.
— Тоже неплохой выбор.
В этом мира не было Николашки II, зато были Распутины и носили они целый княжеский титул. Не уверен, имелась ли какая-то корреляция с тем Распутиным, но каждый раз, когда я слышал эту фамилию, у меня немного дергался глаз. Потому как здесь Распутины были практически синонимом продажной шкуры, но такой вертлявой, что императору формально не за что было прижать их к ногтю.