— Кирилл…
Москва, княжеский особняк, Алексей Ермаков
Ермаковы в Москве не присутствовали, но людей своих держали. И княжич никогда бы не подумал, что они ему пригодятся для чего-то, кроме понтов.
— Бери людей и присоединяйся к нарышкинским частям. Сейчас каждый верный человек на счету, — говорила телефонная трубка голосом князя. — Черт, знал бы, что так будет, пригнал бы больше людей!..
— Никто не знал, отец, — возразил Алексей. — Говорят, наследник престола пропал без вести. Я не могу связаться с Мирным, возможно, он бы смог пролить свет на происходящее.
— Это не твоя забота. Твоя забота не допустить оголтелых радикалов на свою улицу, — раздраженно произнес глава рода. — Демидовы пришлют часть своих людей, они из свиты княжны. Командуй, как своими, но помни — они вместе с княжной перейдут под твою руку после свадьбы.
— Я берегу всех своих людей, — сухо возразил княжич.
Мужчина тяжело вздохнул:
— Я не хочу, чтобы ты брал в руки оружие, но сам я не смогу прилететь — по приказу Виктора все разворачивают, а что не разворачивается — сбивают на подлете, — сказал он.
— Отец, это всего лишь городские бои с неодаренными, — успокаивающим тоном ответил княжич. — Я — хорошо обученный воин и маг.
— Ты — мальчишка! — рявкнул мужчина в сердцах.
Оба Ермакова на минуту замолчали, и князь продолжил:
— Но ты мой сын и наследник, и ты должен знать, что есть вещи выше отеческой любви.
— Я не опозорю наш род, отец, — спокойно ответил Алексей.
— Просто не подставляйся, — вздохнул глава рода.
Телефон зажужжал, уведомляя о параллельном вызове.
— Отец, я могу подтянуть Меншикова, — вдруг сказал парень, посмотрев на второй звонок.
— Павел его не отпустит.
— Павел его больше не контролирует, — жестко усмехнулся Алексей. — Макс может взять лояльных левых. Пойдем рука об руку, подметем улицы… Когда все успокоится, он получит политическую независимость от отца, а мы — доброго союзника в следующем колене.
Князь помолчал. Алексей мог бы легко представить, что глава рода Ермаковых сейчас смолит сигарету за сигарету в своем кабинете, просчитывая варианты.
— Ты можешь доверить ему свою спину? — наконец произнес мужчина.
— Я уже доверял ему и свою спину, и свою жизнь.
— Хорошо. Но вы оба должны выжить, иначе будет война родов. И ты, и Максимилиан должны это понимать. И никакой из императоров нас не удержит.
— Принято, — коротко подтвердил княжич.
— Тогда вперед. Пора брать оружие, чтобы выжить, — скомандовал Ермаков и успел добавить, когда парень уже отнял трубку от уха: — Выжить и нарожать мне внуков!
Кремль, Дмитрий Алексеевич Романов
Магия полыхнула.
Его брат, его родной брат, предпочитал металл. Металл — надежнее, говорил Виталий Алексеевич Романов.
Это полная чушь, что где-то существует родовой дар. Каждый маг — случайно легшие кости, случайно сложившееся ДНК. Поэтому один брат предпочитал металл, а второй — огонь.
Так что же сильнее — доменная печь или клинок дамаска?
— Ну и какой падле ты продался? — спросил Дмитрий Романов, легко отшвырнув в сторону атаку из множества острых клинков.
Металл расплавился и огненным дождем окатил своего хозяина.
Мог бы окатить, но защита у Романовых всегда была на уровне.
— Я сам так решил! — с вызовом ответил Виталий.
Сплетенная из оголенных проводов цепь метнулась к Дмитрию, но опала трухой. Как хорошо, что не успели поменять проводку.
— Да ты в жизни сам ничего не решал, — выплюнул император. — Мог бы возвысить семью, а пытаешься ее вырезать!
Деревянные панно, изображавшие величие дома Романовых, мироточили, плакали, наблюдая братоубийственную дуэль.
— При мне страна станет богаче! — заявил Виталий. — Ты только и можешь, что кормить армию! Все мозги утекают за рубеж, потому что им тут работать негде!
Древние витражные окна вылетели, разлетевшись на мелкие осколки, а те — обратившись в капли.
— А ты думаешь, если не кормить армию, будет откуда уезжать? — усмехнулся Дмитрий.
— Сапог! Отсутствие гибкости тебя и погубило, — прошипел Виталий.
Весь металл, что был в комнате, подчинился призыву мага, обращаясь на ходу в острые трехгранные клинки разного калибра. Весь этот арсенал завис на мгновение, направив острие на императора.
— Отрекись, брат. Я дам тебе денег, возьмешь семью, поселишься на берегу моря. Помнишь, ты мечтал? Никакой политики, никакой войны, только шум прибоя и детский смех, — в последний раз предложил Виталий.