— У тебя был тяжелый, спорный путь, но ты выживала, как могла, и ты защищала свою семью. Это меня в тебе восхищает. Семья для Нахимовых — не просто какая-то там бумажка с вензелями. Семья — это первый оплот в мире, первое плечо, на которое каждый в роду может положиться. Род Румянцевых слаб и беззащитен, и мы все прекрасно понимаем, что это будет тянуть тебя к ним. Но Кирилл станет князем, а его супруга — княгиней, и ее интересы не могут оказаться на стороне. А я не верю в то, что переход из рода в род заставит тебя отказаться от брата и сестры. Ты слишком многим пожертвовала ради них и не бросишь на произвол судьбы сейчас.
Здесь Анне пришлось лишь поджать губы, потому что, увы, но князь был прав. Конечно, она бы никогда не стала вредить Кириллу, но бросить младших бы не смогла. Никогда.
— Так что я подумал и нашел прекрасное решение всей этой проблемы, — проговорил Нахимов. — Я предлагаю роду Румянцевых войти младшей ветвью в род Нахимовых. Ты формально опекун, и можешь подписать документы. Я — получить одобрение императора на такое слияние. Твой брат получит деньги, связи, гарантии безопасности. Твоя голова не будет болеть об их благополучии, а если и будет, то в рамках всего нашего рода. Как тебе предложение?
Румянцева ответила не сразу. Девушка замерла, просчитывая в голове варианты. Князь хотел обезопасить сына и свой род от вреда, который могла бы принести девушка, если бы у нее были нехорошие намерения. Ввести Румянцевых в род Нахимовых, значит, буквально, вручить благополучие ее семьи в руки князей. Экономические заложники по сути.
Но у девушки не было дурных планов. Она, возможно, и не любила Кирилла так, как любила Мария Максима или Дарья Алексея, но тоже любила. Благодарной, искренней любовью, какой только может любить израненная душа своего спасителя.
Так что, по сути, она ничего не теряла. Она выигрывала.
Но князь всего этого не знал, а потому проверял ее. Предлагая огромные возможности, которые имеют смысл только если Анна действительно искренна. Виталий Николаевич — опытный политик, мудрый глава рода и на самом деле любящий отец. Ведь задача князя обезопасить семью и передать наследнику род богаче и крепче, чем получил сам.
— Это невероятно щедрое предложение, — медленно проговорила Анна, улыбнувшись князю Нахимову. — И я не вижу никаких причин отказываться от него.
— Чудесно, — улыбнулся мужчина.
И девушка сделала вид, что не заметила, как он затаил дыхание, ожидая ее ответ.
Глава 25
Императорский Московский Университет, Александр Мирный
Семинар по истории государства Российского проходил в небольшой аудитории на сорок человек. Я не был большим любителем этого предмета, поскольку в прошлой жизни мне посчастливилось пожить сразу в нескольких исторических событиях, и я прекрасно понимал, что история в учебниках — вещь относительная.
Как говорил мой товарищ, школьный учитель истории — десять лет назад я читал совершенно другой предмет!
Так что на этой паре я традиционно падал на заднюю парту и изображал мебель. А когда вдруг случались горячие дискуссии в духе «Почему современники не оценили реформы Энского на рубеже таких-то веков?» героическими усилиями прятал усмешку.
Так что когда в аудиторию зашел Осип Карлович, наш семинарист, до ужаса напоминавший мне Остапа Бендера из киноленты Гайдая, я готов был подремать или полистать лекции по следующему предмету. Как вдруг эта пародия на великого комбинатора с лицом похоронно-прискорбным заявила:
— Как вам известно, в соответствии с указом Его Императорского Величества от двадцать первого февраля настоящего года, наш с вами университет обязан повысить качество вашей магической подготовки, — произнес Осип Карлович. — В связи с этим, господин ректор принял вынужденное, хотя и весьма спорное решение, сократить часы непрофильных предметов. Увы! Ректорский приказ для вашего факультета коснулся нашего прекрасного предмета.
Студенты, конечно же, преподавательской печали не разделяли. Гораздо интереснее пару лишних часов на полигоне магическую мышцу покачать, чем рассуждать о реформах Энского и мнениях общества на этот счет. Но кто-то из вежливости спросил:
— А почему именно историю?
Осип Карлович поджал губы и недовольно пояснил:
— Считается, что вы получили достаточно сильную базу в школе, чтобы не уделять дополнительного внимания истории еще и в университете.
— А с историей права также? — раздался девичий голосок, полный надежды.
— История права — ваш профильный предмет, Жмурова, — процедил семинарист. — Если вы этого до сих пор не знаете, я начинаю сомневаться, что вы выбрали верный факультет.