— Ты выйдешь за меня?
Глава 3
Кремль, бал цесаревича, Василиса Корсакова
— Ты выйдешь за меня?
Наверное, со стороны казалось, что их отношения развиваются стремительно. Даже слишком стремительно.
Сколько они были знакомы? Четыре месяца? Разве это достаточный срок, чтобы узнать человека и связать с ним свою жизнь?
Наверняка девять из десяти человек скажет, что этого времени слишком мало. Что соглашаться на такое предложение нельзя, что необдуманные поступки дорого стоят во взрослой жизни…
Но один, один из десяти скажет — если ты уверена, соглашайся. И это будет самый счастливый человек из всей десятки, потому что он знает, как выглядит настоящее счастье.
Четыре месяца назад она влюбилась в него, ничего о нем не зная. Просто мальчишка без имени, без семьи и без гроша в кармане.
Так она думала.
Она влюбилась в его низкий голос, от которого бурлила кровь, в его серьезный взгляд, что делал его сильно старше, в его спокойствие, отчего весь мир вокруг казался бессмысленной суетой.
В его широкие, сильные ладони. В его голубые глаза. В мощный разворот плеч, в ямочку на подбородке.
В то, как он спокойной, уверенной походкой разрезал это общество и шел к вершине, словно раскаленный нож сквозь масло.
Легко, без оглядки, без сомнений.
Она влюбилась в него, и даже если бы весь мир запретил ей отвечать, она все равно бы ответила:
— Да…
Кремль, бал цесаревича, Иван Романов
— Ты выйдешь за меня?
В зале стояла такая тишина, что ее можно было черпать ладонями.
Иван с сестрой обосновались на балконе и наблюдали за парочкой в свете софитов. Цесаревич облокотился локтями о перила, его сестра же покачивала бокалом с газировкой.
До балкона долетело еле слышное «Да…» на выдохе, и Александр Мирный одним резким плавным движением подхватил девушку под колени и закружил, закружил…
— Ах, какой мужчина! — с нескрываемой завистью проговорила царевна, беззастенчиво наблюдая, как парочка целуется на глазах у всего зала. — Жаль, простолюдин…
— Это временно, — усмехнулся Иван, отсалютовав Мирному своим фужером.
— Вот как? — царевна снова посмотрела вниз на первый этаж.
Свет потихоньку начал загораться, и к Александру с Василисой хлынул поток поздравляющих.
Иван не ответил, и Елена не повторяла вопрос, потому что это было не важно. Романовы могли раздавать титулы направо и налево — земля русская была обширна, богата и могла прокормить любую царскую придурь. Тем более еще одного боярина, а то и князя.
Но девушку на самом деле обеспокоил другой вопрос.
— Кто он для тебя? — негромко спросила царевна, пристально наблюдая за Мирным.
— Человек, которому я не единожды обязан жизнью, — пожал плечами Иван.
Цесаревич тоже наблюдал за суетой внизу, не спеша спускаться в толчею для поздравлений. Успеется. Но и вопрос сестры был не из праздного любопытства. Он это понимал.
— Долг любого подданного защищать императорскую семью, — немного высокомерно возразила Елена. — И я спрашивала не об этом. Кто он для тебя?
Иван ответил не сразу. Цесаревич поставил полупустой бокал на мрамор широких перил и произнес:
— Парень, вписавшийся за меня в драку. Дважды отказавшийся от титула. Наплевавший на все пафосные почести. Ни разу не воспользовавшийся своим положением. Друг. Брат. Вот кто.
Иван развернулся и пошел по лестнице вниз, поздравлять ребят с помолвкой. Елена смотрела ему в спину и тихонько вздохнула.
У нее уже был брат. Но так не хватало сестренки.
Кремль, бал цесаревича, Александр Мирный
В этом мире куранты били также задорно и узнаваемо, как в моем. Воодушевленный и немного разгоряченный игристым вином народ с веселым гиканьем высыпал на улицу. Во внутреннем дворе Кремля тоже стояла шикарная елка. Не для общего пользования, так сказать, но подвыпившей молодежи было в самый раз. Кто-то принялся играть в снежки, и Ермаков с Меншиковым тут же сайгаками поскакали раздавать люлей особенно разыгравшимся подопечным.
— Жду приглашение на свадьбу, — произнес Иван, подойдя ко мне. — Вы удивительно красивая и гармоничная пара.
Василиса чуть в стороне объясняла Елене Дмитриевне, как зарегистрироваться в новой модной социальной сети «В курсе». Девушки о чем-то весело шушукались и хихикали, заставляя меня подозревать зарождение преступного сговора.
— Всенепременно, — кивнул я в ответ, как требовал того этикет.