«Да, ремонт неизбежен», — решил я, кое-как помывшись в этой каменной лохани.
Вещи наши, кстати, после катастрофы удивительным образом обнаружили. Мой пожеванный рюкзак грустил на тумбочке у входа, так что мне даже было во что переодеться. Решив, что если ради поиска княжеского барахла, капитан полиции гонял спасателей по морозу больше получаса, придется с ним серьезно поговорить, я переоделся в мятое, но свежее.
В тот момент, когда я боролся с непреодолимым желанием распечатать какую-нибудь бутылку в местном баре, в дверь вежливо постучали.
— Войдите, — разрешил я, так и не выбрав бутылку.
Планировка комнат покоев была такова, что из коридора ты сперва попадал в гостевую зону, а из нее уже далее во все комнаты типа спальня, кабинет, гардеробная, гостевая супруги… Это было удобно для приема посетителей на личной территории, но неудобно, если ты дрыхнешь без задних ног в дальней спальне.
— Ваше Сиятельство, — вошел вежливый безликий слуга. — Приехал боярич Новиков, просит принять.
— Ведите, — разрешил я.
— Сюда? — округлил глаза посыльный.
— Сюда, — сухо ответил я. — И организуйте нам закуску.
— Обед будет готов через четверть часа, — напомнил слуга.
— Не вижу противоречий, — парировал я.
— Слушаюсь, — человек поклонился и вышел, а я тяжело вздохнул, вытянув бутылку рома.
Мысли переключились на тему, что нужно обзавестись личной прислугой, от этого — что нужно будет перепроверить весь персонал по базам Нарышкина, а дальше — что Василисе нужна новая охрана…
— Обустраиваешься? — бодро спросил Иван, входя в гостиную.
— Типа того, — усмехнулся я, разливая пиратский напиток по золоченым рюмкам. — Что я пропустил?
Примерно полчаса ушло на то, что цесаревич обстоятельно пересказал события, произошедшие в мое отсутствие. Новая охрана от государя примчалась примерно в то самое время, когда я вырубился, и Иван, пользуясь старшинством титула, навел шороха на месте.
Василиса отправилась со мной, героически пряча мокрые глаза, а сам наследник престола отправился слушать, что могут рассказать пленные наемники. Те были удивительно сговорчивы, и готовы были рассказать все: кто, когда, зачем и сколько.
Картинка складывалась неприятная, но я не скажу, чтобы шокирующая. Брат императора свалил заграницу, и заграница, пользуясь случаем, решила попилить Россию-матушку сообразно своим историческим фантазиям. Мир другой, а соседи — такие же. Вот как так?
— А что государь? — спросил я, наполняя рюмки в третий раз.
Иван хлопнул стопку, поморщился, закинул в рот крошечную профитролину с паштетом и ответил:
— Государь в гневе. Британцы давно напрашивались, и сейчас у нас есть все основания выбить им зубы.
— Война, — резюмировал я, откинувшись в кресле.
— Да, — медленно кивнул Иван и внимательно посмотрел на меня.
Взгляд был такой странный, что я сразу понял — сейчас наследник престола предложит вытворить очередную дичь.
— Алекс, я хочу лично сравнять этот клочок суши с уровнем мирового океана, — произнес парень.
— Его Величество вряд ли отпустит тебя бить лица охреневшим джентльменам, — осторожно заметил я.
Иван дернул щекой.
— Это обсуждаемо.
— И не очень разумно, — кивнув, заметил я.
— Они пытаются разорвать нашу Родину на клочки, они принесли войну в мой дом, — проговорил парень, и глаза его горели нехорошим огнем.
— Ты жаждешь мести, но ты хоть представляешь, как выглядят настоящие боевые действия? Сунешься в пекло, а люди погибнут, пытаясь тебя прикрыть, потому что твоя жизнь ценнее многих, — попытался я воззвать к голосу разума.
— Не переживай, будет кому сесть на трон, если со мной что-то случится.
— О… Поздравляю, конечно, но это еще минимум восемнадцать лет.
— Алекс, если я лично приложу руку к наказанию британцев, никто не посмеет тявкать в сторону наших границ все мое правление, — привел очередной довод будущий император. — Весь мир будет знать, что на троне сидит человек, готовый выйти на прямое столкновение.
— Ну, так и посиди в штабе, как все высокорожденные это делают.
— Ты сам знаешь, что грош цена таким победам. Оно не принесет ни уважения, ни власти.
Я тяжело вздохнул.
Нет, ну душой-то я, конечно, только за изменение рельефа Туманного Альбиона. Но пацан еще слишком юн для таких потрясений.
С другой стороны, если государь отпустит, значит, уверен в сыне. Ну, или во мне, что тоже радует.