Он любил это ощущение. Оно всегда сопровождало его в путешествиях.
Он был рожден для привилегированной жизни. От него ждали, что он станет военным, как поступали многие поколения мужчин из рода де Врис со времен Людовика IX. Но Анри разочаровал близких, в том числе и отца. Карьеру военного он оставил младшему брату Жюлю, чей характер куда больше соответствовал этому роду занятий, нежели его собственный. Отверг он и праздную жизнь аристократа, которую вполне мог себе позволить, пользуясь богатством и положением. Вместо этого Анри путешествовал. Он посещал места, куда другие не могли или не отваживались отправиться, и совершал поступки, немыслимые или недопустимые с точки зрения других. В Центральной Турции он исследовал удивительные пещеры Каппадокии. Он побывал в пустынях Аравийского полуострова и горах Гиндукуш в Афганистане. Он бродил по базарам Макао и улочкам Ташкента. В Целебесском море[4], близ Борнео[5], корабль, на котором он плыл, потерпел крушение. В Судане Анри наблюдал танцы кружащихся дервишей. Чтобы попасть в Марракеш, закрытый для христиан, он замаскировался под еврея из Дамаска, надев красную ермолку и тюрбан. Анри наслаждался такой жизнью и ценил свою свободу. Он писал путевые заметки для Парижского географического общества, которых с нетерпением ждали читатели Парижа, Лондона и даже Нью-Йорка.
И потому нынешнее проникновение в неизведанные пределы Сахары не наполняло ужасом сердце Анри. Наоборот, он чувствовал знакомый прилив адреналина, вгрызавшийся ему в живот и оживлявший чувства. Краски становились ярче, запахи – острее. Анри хотелось громко смеяться от удовольствия. Он нуждался в этом ощущении; оно питало его во всех путешествиях. Это была разновидность экстатического страха, обитавшего и прорывавшегося наружу тугой, жаркой волной. Он испытывал почти мистическую одержимость, страсть путешественников, торопящихся проникнуть в тайны мира, увидеть доселе неизвестные места и совершить доселе немыслимые поступки. Его снедала неутолимая жажда странствий. Едва одна цель была достигнута, на горизонте тут же появлялась другая, и он снова отправлялся в путь. Много лет назад на базаре в Дели предсказательница прочла по ладоням Анри, что он умрет в старости. Он рассмеялся со всей самоуверенностью скептика, обладающего аналитическим складом ума. Но он поверил ей и с тех пор жил в каком-то промежуточном состоянии между сумасбродством и вдохновением.
На рассвете третьего дня их полета ветер стих. Внизу простирались все те же дюны. Чтобы видеть дальше дюн, требовалось подняться выше. Гастон сбросил балласт. Шар взмыл вверх и достиг высоты, с которой за дюнами просматривалось большое плато. Анри припал к окулярам бинокля. Между дюнами и плато лежала обширная низина, заполненная вади и глубокими ущельями. Дальше снова начинались дюны; их золотистое песчаное море уходило на юго-запад. К северо-западу, у верхнего конца впадины, просматривалась озерная котловина. Озеро выглядело пересохшим, однако расстояние не позволяло говорить об этом с уверенностью. Если это себха, соленое сезонное озеро, в том месте могут быть колодцы и люди.
– Мы уже достаточно забрались на юг, – сказал Анри, не желая чрезмерно искушать судьбу. – Думаю, нам лучше опуститься и подождать благоприятного ветра.
– Согласен, – кивнул Гастон, – но наше ожидание может растянуться на несколько дней. – (По обеим сторонам пологих склонов вади росли кусты и лежали крупные валуны.) – Камни возле того вади дадут нам временное пристанище. Если ветер так и не подует в нужном нам направлении, можно будет оставить шар и пешком двинуться на северо-запад.
Анри потянул за веревку, которая открывала клапан в верхней части шара, и они начали спускаться в долину.
Шар плыл над каменным гребнем, окаймлявшим долину с одной стороны. Вокруг не было ни животных, ни каких-либо признаков жизни, однако по плотному песку тянулись тропы. Значит, люди иногда появлялись в этих местах. Но подобные тропы обманчивы, ибо в пустыне они сохраняются годами и невозможно определить, когда по ним проходили в последний раз.
Путешественники приближались к земле и сейчас пролетали над стеной ущелья, рассчитывая мягко посадить шар на вади. Неожиданно шар попал в стремительный восходящий воздушный поток, быстро вытолкнувший его вверх. Раньше, чем Анри и Гаскон успели принять меры, нисходящий поток резко швырнул их к скалам.