– На девчат не пялься, – продолжала Саша. – Если кто понравится, подмигнёт или тронет, проходя мимо, – всё равно не пялься. Голову лишний раз сбережёшь. Ну а если уж совсем невтерпёж, то там есть рыженькая одна – я тебе её покажу – с ней извращайся, как твоей пошлой душе угодно. Только аккуратно – девчуля немного садомазахистка.
– Тебе-то откуда знать? – усмехнулся, не сдержавшись от вопроса. Саша лишь с прищуром взглянула на меня, и мысли сдвинулись немного в сторону. Да так в сторону, что даже шок пришёл. Но в итоге ко мне, слава потомкам, пришло-таки запоздалое озарение: – Ты натуралка.
Саша закатила глаза, но улыбнулась.
– Дарио как-то рассказывал.
Дарио – человек очень, очень, очень странный, ветреный, но жутко милый и забавный. А ещё он мой близкий друг. Близкий друг, предпринимавший попытки добиться каменного сердца этой железной черноволосой леди по имени Александра Лидугина, да. Но сестра либо слепа, либо в ней наконец-то проснулась женщина и она выделывается, либо ей откровенно это к чертям собачьим не нужно. Я не очень хорошо знаю её именно как девушка, потому точно определить не могу. А спрашивать... Момента не попадалось пока что, выразимся так.
А так, если её когда-нибудь будет интересовать моё скромненькое мнение на этот счёт, то Дарио в роли её молодого человека или уже, допустим, жениха или даже мужа, мне очень даже нравится. И это никакая не мужская солидарность. На Дарио действительно можно положиться.
– Увидишь в зале серую пушистую кошку – только попробуй подумать о том, чтобы вышвырнут её на улицу. Она, конечно, противная и мяукает истошно, но ты ей просто со стола еду какую кинь – и уматывай, чтобы не привязалась.
– Боже, я должен быть вежливым даже с кошкой.
– Её хозяйка – Ведьма, она просечёт, что её любимицу кто-то обидел, и обязательно найдёт глупенького беднягу.
Почему Ведьмы и Колдуны так любят заводить домашних животных? Если у них в генах заложена способность общаться с флорой и фауной на "ты", это не значит, что им надо разводить кошечек, собачек, каких-нибудь улиток или, боже упаси, диких аллигатор или питонов. И уж тем более приводить их на торжество. Это уже, говоря по-человечески, дикость какая-то. Я не удивлюсь, если по приходу гостей они накладывают на дом скрывающее заклятие, а, выпроваживая их, снимают защитный купол, и весь дом предстаёт во всём своём естестве – живыми декорациями из Тарзана, Маугли, Книги Джунглей или Джуманджи.
Врождённые Колдуны гордые, такие все из себя благородные, любят задирать нос и мастерски владеют способностью унижать кого-нибудь так, чтобы все это почувствовали, но не догадались, что сделано это всё специально. Очень противные личности. Противные и высокомерные. Конечно, попадаются более-менее адекватные люди из этой отрасли, но крайне редко. Мне пока что не удалось такового встретить. Именно среди врождённых. А вот те, кто просто практикует колдовство или им балуется, – эти да, эти нормальные. Лучше врождённых.
Сейчас у меня тряслись руки и мне хочется разбить это зеркало напротив, из которого на меня таращится бедный нервничавший восемнадцатилетний парень, в кой-то веки хорошо причёсанный, в классическом костюме. Этот парень пытается завязать чёртов галстук. Не получается. Опять же, потому что по непонятной причине трясутся руки и дрожат пальцы. Хочется просто сорвать эту не очень значительную деталь одежды с шеи и вышвырнуть в окно, чтобы она пролетела вниз два этажа и в конце концов была несколько раз проезжена автомобилем. Любым.
В комнату, где я пытался привести свою трясучку не только в конечностях, но и во всём теле в порядок, вошла сестра. Она уже снаряжена: чёрное короткое блестящее платье без рукавов, зато с горлышком, тёмные волосы накручены и пару локонов, недавно ещё свисавшие прямо на белоснежную кожу скул, убраны на затылок и там заколоты. А зелёные глаза уставлены на меня. Попытки завязать галстук я прекратил.
– Как в нашей семье могла родиться такая бездарность, как ты, Ром? – угрюмо пробубнила она, но всё-таки подошла ко мне, отдёрнула мои руки от мучавшей меня последние несколько минут назад предмета одежды и принялась сама проводить над ним манипуляции. Мне оставалось лишь послушно стоять и слушать её ворчание. – Нам надо быть на месте через пятнадцать минут.
– Почему нас не может перенести мама?