– Я не зануда, – сердито сказала Ивейн, подходя и помогая мне положить Асу.
– Коричневая, – выдохнула Аса, – пилю…ля…
– Бурая, если быть точнее, – сказал я. – Отдыхай, поспи. Как проснёшься, почувствуешь себя полностью здоровой.
Ивейн отцепила ремень с ножнами от её пояса.
– Далеко уехали, – ответила Ивейн. – Пока Клаудия, заполошная, орать не начала, когда ты в повозке в труп превратился. Илина всю дорогу ворчала, что идти в город было плохой идеей, так как пахло от тебя… точнее от трупа… плохо, в общем.
Рядом с ручьём показалась Аш. Её терзал какой-то вопрос, но она не хотела мешать. Уже догадываюсь какой это был вопрос. Не думал, что и на неё морок действует.
– Нет, он меня доведёт, – проворчал я. Сейчас нельзя было злиться или сильно ругаться, так как если я разозлюсь, то Уга возьмёт надо мной контроль, и во что всё это выльется, я сказать не берусь. Вот успокоится она, начну злиться я.
– Кто? – спросила Ивейн, очень напомнив Асу.
– Один зловредный одноглазый бог. Я ему второй глаз вырву и натяну… куда надо. Да, ставь котелок сразу на огонь. И беги к дороге – мне нужны будут Илина, Бальса и одна опытная пара, которую можно будет послать в сторону Холодного мыса, предупредить других.
Вьера кивнула и убежала в обратном направлении. Диана сломала пару веток и подбросила их на угли, разводя огонь.
– В том городе мы все подцепили какую-то дрянь, от которой даже асверы, – я показал на навесы, – падают с лихорадкой.
– Я ничего такого не чувствую, – Ивейн задумалась, прислушиваясь к себе.
– И мне нужно понять, где находится эта тёмная магия на ваших телах. Поэтому снимай куртку, будем её искать. Что? Думаешь лучше ворочать больных людей, которые тебе ответить ничего не могут?
– Ну, если это очередная шутка, – она показала мне кулак. Встала и принялась расшнуровывать куртку.
В итоге, проклятие я так и не нашёл. И только когда целиком обжёг Ивейн в белом пламени, тёмная магия исчезла. Затем пришлось таким же образом обжигать всех остальных, потратив столько сил, что я едва мог стоять на ногах. И когда я уже думал, что всё закончилось, прибежал посыльный из группы Бальсы, про которую я и забыл. Он только и сказал, что Клаудии Лоури внезапно стало плохо, и она вот-вот умрёт.
* * *
Отряд асверов под руководством наставницы Кайи, дубовый лес близ города Лужки, вечер
Проснувшись, Кайя резко села, отчего закружилась голова, и её качнуло. Крепкая рука Ми́хи, её напарника, легла женщине на плечо, не дав упасть.
– Не вставай так резко, – тихо сказал он. – У тебя ещё жар.
Кайя хотела спросить где они, но увидела знакомые камни костра старой стоянки, до которой они немного не дошли. Одного взгляда на навесы из веток хватило, чтобы понять, кто из учениц их поставил. А посмотрев вниз, она только сейчас осознала, что обнажена. Михи отрицательно покачал головой, как бы говоря, что это не он раздел её. Он протянул ей небольшой пожелтевший лист бумаги, сложенный пополам. «Тщательней следи за травами тен’хкец – они не для детей,» – три кривые строчки были выведены кусочком угля.
– Голова раскалывается, – пожаловалась Кайя и поморщилась, но не от боли, а от того, что из-за состояния позволила себе опустится до жалоб. Посмотрела на навесы, но, слава Великой матери, воспитанники спали и не слышали.
– Здесь лекарства, – сказал Михи, протянув ей флягу. – Проспишь до утра, так обещали Ут’ше.
– Нас нашёл старший род? – удивилась она, не спеша принимать лекарство.
– Когда я очнулся, они ушли на запад. Спешили передать старейшинам весть о том, чтобы никто не ходил в проклятый город. Оставили еды и лекарство. Я напоил всех, ты последняя. Я покараулю до утра.
– Постой, – она отодвинула его руку. – Что они сказали?
– Если дословно, то: «Он сказал, если хотите благодарить, то только её», – передразнил он чей-то голос, показав на молодую девушку, лежавшую рядом с Кайей под навесом. – Её напоили румяным корнем, и к утру она будет чувствовать себя лучше других. Завтра всё у неё узнаешь, пей.
Кайя выдохнула, таким образом показывая недовольство и всё, что думает о произошедшем. Затем сделала пару глотков, чувствуя знакомый вкус целебных трав. И она могла поклясться чем угодно на свете, что старший род ни за что бы не стал делиться с ними редкими травами. От этого вопросов стало только больше, но рука Михи вернула её обратно в горизонтальное положение. Чтобы ей было спокойней, он положил рядом её меч и широкий охотничий нож.