Мухи кружили стаями – их привлекал этот запах, сладкий и приторный. Они летали, летали, летали…
Кровь сочилась сквозь повязки. Изумительная красная кровь.
Черные, рыжие, пегие собаки кругами ходили около раненых. Ноздри их раздувались, уши стояли торчком – запах! божественный запах!
Вот рыжий пес с острой мордой, похожий на лисицу… шакала!., подполз и влажным красно-черным языком стал облизывать рану…
Рыжая шерсть… белые острые зубы… запекшаяся кровь… язык! язык, лижущий язык!… глаза, отороченные мехом… красно-черный язык!!!…
Император закричал! его раны лизали собаки!!!., его ра!., никого не было… не было! не было… хх… хх-х… х…
Он дышал тяжело… весь был мокрый – собаки… собаки…
Тишина заполнила дворец. Тишина залила все до крыши. Звук замер. Мокрый, он лежал, и сердце билось, как сумасшедшее – он видел свою рану и влажный красно-черный язык, и белую пузырящуюся слюну, капающую… капающую…
____________________
Меч был широкий, острый, крепкий. Римский меч. Лезвие было заточено. Император… нет, уже не император… Nero…
Он положил меч на землю… Пыль… пыль… Ну, и что? Он сыграл! В театре он сыграл и… Будет потом еще роль. А пока…
Какая память! Я! Какой я актер – вот я – прорицатель! А?! Еще. Еще.
Которого?… Я помню смерть… плохие артисты и их не пригласили
сыграть еще. Ну, в самом деле…
Ком подпирал к горлу – он заплакал: – Мамочка, мама!…
– Как это благо мне было в тягость.
Он смеялся; всхлипывая, вытер нос: – Ройте мне могилу… да снимите мерку… ах, какой великий артист погибает… сожгите меня… умоляю, голова, моя голова, пусть никому не достанется, да, снимите же мерку!… какой артист… великий!… погибнет!!! Тело во что бы то ни стало сожгите целиком, умоляю! Кричите же, плачьте – ха-ха-ха! как смешно…
– Я пить хочу! И есть! И пить… какой погибает артист – несчастьем мое рожденье было – я не Эдип, я…
– Я не могу есть. Нет. Пи-иить!… Я хочу еще сыграать… еще… Кто смеется?! Кони мчатся… Кони… не пускайте ко мне собак, когда… умоляю, не пускайте собак – где меч? меч, меч, где он?!… Аа… вот, вот… «Меч! Дайте меч мне!» а! каково! какой артист? а?… «Я погибелью над землей навис…» Нет, что это я? слишком, слишком – мерзкий Софокл – я дразню сам себя, как обезьяны друг друга – цезарь – не обезьянка, нет. Слушайте, слушайте…
«И я всего, всего себя лишил!» Я знаю: мое имя Нерон.
Кони мчатся… вот меч… это за мной. В горло… в горло… не в живот… кишки… нет… сюда вот… сюда… еще чуть чуть…
«Коней, стремительно скачущих, топот мне слух поражает». В горло… Быстро… Эккк… А-ааа!… ккк… П-пыль… Пыль… Темно-серая кровь… темно-серая пыль с кровью… больно… режет… уберите… меч… больно… Я вспомнил! «Темно-бурой влаги…» Нет… хх-ха… х-хха…
«Ккак… длань моя…
моей же… крови влагой…
влагой…
Твои песккки… сухие…
напоила!!!?…»
Я… Я сыграаал…
Ккто х-ххочет помоччь?… Ппоздно… вот… вот она, ввверность… ппузырьки… ппузы… мамоччка…
ХА-ХА-ХА!
Х-ХХ-ХА
Пыль… Пыль… Пыль… Сухая темно-серая пыль… Пыыыль…
Тени…
Тлен…
II. FRANC
Чаша
Когда почил в мире епископ города Тура, блаженный Перпетуй, носивший епископский сан тридцать лет. На его место был избран Волузиан. Но у готов он вызвал подозрение, и они его на седьмом году епископства отправили, как пленника, в Испанию, где он вскоре и скончался. Его место занял Вер, седьмой епископ после святого Мартина.
После этих событий умер Хильдерик, и вместо него стал править его сын Хлодвиг…»
____________________
Третий король франков. Первым был Меровей… Потом отец… Теперь – он.
Какая-то сила была у деда. Длинные волосы короля отпустил он, и свободные франки признали его власть. Теперь у него длинные волосы, и он – король сикамбров. Король…
Какой-то сип вырвался из его горла… и еще раз:
– К-король…
Он чувствовал. Вот то… Он это чувствовал. И слабость, и силу. Его глаза мерцали желтым волчьим огнем. И чувствовал слабость, и не думая, сбивал на землю, рвал зубами и добивал… И уходил от силы, отрывался, виляя хвостом… уходил… И ждал он, ждал… И бросался вперед… И ждал… А страх все время был за спиной…