Поправив видавшие виды очки, Джеймс улыбнулся и взлохматил и без того неопрятные волосы, словно только что заметил через окно Лили Эванс.
- Это все Сириус, - объяснил он со странным смешком. – Он их заколдовал. Сказал, что если я собираюсь смотреть на мир глазами Ли… Эванс, то надо делать это как следует.
Римус усмехнулся.
- В его духе.
Улыбка Джеймса была теплой, однако с налетом печали, которую Римус не понимал.
- Точно.
Римус улыбнулся и откинулся назад, упираясь головой в подголовник.
- А Сириус тоже придет?
К его удивлению, Джеймс словно бы поморщился.
- Нет, - поспешно ответил он, а затем добавил: - Он отбывает наказание.
Римус удивленно приподнял брови.
- А ты нет? Странно. А что насчет Питера?
Глаза Джеймса внезапно потемнели, так что Римусу пришлось приложить определенные усилия, чтобы не отпрянуть. Ответ на его вопрос прозвучал грубо.
- Питер занят. Он тоже не придет.
Сомнений не осталось: Джеймс был не в себе. Римус подался вперед и обхватил колени, с тревогой изучая друга.
- Джеймс, все в порядке? – тихо спросил он. – Ты просто сам на себя не похож сегодня.
Неожиданно Джеймс рассмеялся, слегка пожал плечами и откинулся на спинку стула.
- Знаешь, - воскликнул он, - это вроде как твоя вина.
Римус нахмурился.
- Моя?
- Ага, - подтвердил Джеймс, широко улыбаясь и вновь становясь самим собой. – Я так и не выспался с прошлого полнолуния.
- Прошлого… - Римус моргнул. – Что?
На лице Джеймса отразилось удивление.
- Ну, знаешь… мы вчетвером на прогулке под полной луной? – проговорил он, а затем заговорщически понизил голос и добавил: - Да ладно, Лунатик. Это же Сохатый. Ты знаешь, о чем я.
Странное чувство охватило его. Джеймс был прав, он знал. Он отчетливо помнил день, когда впервые познакомился с альтер эго своих друзей; он помнил планы, которые они составляли на полнолуния, помнил и обсуждения после. Но вот когда он пытался вспомнить сами ночи…
Пустота. Ничего, кроме черной, сбивающей с толку пустоты с привкусом невосполнимой потери.
- Лунатик, - ворвался в его размышления голос Джеймса. – Ты же помнишь те ночи, не так ли?
Римус медленно принялся качать головой.
- Мне кажется, нет.
************
День пятый
Восемнадцатилетний Римус покраснел.
- Я… - Он запнулся; щеки пылали жаром сотен вулканов. – Это… то есть… спасибо, что зашла, я…
- Римус, - проговорила Фелиция, поднимая руки и тепло улыбаясь. – Посмотри, я уже пролила на себя старящее зелье сегодня. Не порть день еще сильнее, заставляя вправлять тебе мозги. Просто забудь о ванной для старост. Это было два года назад. Давай не станем рисковать хорошей дружбой из-за глупого недоразумения. – К удивлению Римуса, она состроила гримасу и тихо добавила: - Во всяком случае, не опять.
************
День шестой
Двадцатиоднолетний Римус спрятал лицо в ладонях, тогда как водоворот ярости, горя и отчаяния бушевал у него в душе.
- Они все мертвы, - прошептал он, впиваясь в кожу головы так сильно, что в любой момент ожидал, что пойдет кровь. – Все, кроме Сириуса, и это он…
Старые пальцы – тонкие и хрупкие, однако на удивление сильные – оттянули его руки от лица, прежде чем это случилось. Но Римус не хотел, не мог поднять взгляд.
Он не мог вынести этого.
- Римус, - проговорил Альбус Дамблдор в тишине помещения. – Я знаю, сейчас это кажется невероятным, но поверь, все будет хорошо.
- Но Джеймс, Лили, Питер… И малыш Гарри теперь будет жить у тех магглов… - Римусу хотелось кричать, хотелось плакать. Он хотел забиться в угол и тихо умереть, только чтоб избавиться от терзающей его боли. Трансформации казались всего лишь булавочными уколами по сравнению с этим.
- Концентрироваться на произошедшем не стоит, - заметил его старый директор, кладя ладонь ему на плечо. – Ты нанесешь себе вред, если продолжишь в том же духе. Полагаешь, друзья хотели бы этого?
- Я не могу знать, чего бы они хотели. Я не могу спросить у них, потому что они мертвы.
Пальцы Дамблдора на его плече сжались.
- Римус, ты не можешь позволить себе этого. Ты рискуешь потерять себя. – Он помолчал. – Как ты уже едва не потерял себя второго ноября…
Римусу показалось, что кто-то ударил его под дых, но… Что он имел в виду? Ночь второго ноября была ужасной; он сидел в одиночестве, заливая печаль алкоголем, все сильнее поддаваясь одурманиванию, пока…
Пока не проснулся следующим утром и обнаружил стоящих над ним родителей с перекошенными словно бы от муки лицами. И они сказали…
Нет.
- Римус, - снова прервал его размышления голос Дамблдора. – Что ты помнишь о той ночи?
Помнит, помнит… а что он помнит? Как пил, пил, пил слишком много, а затем урывками Грюма, Дамблдора, неясное чувство страха и полнейшего ужаса…
Но ничего конкретного. Ничего, что он мог бы назвать. Но то, что они сказали после…
- Мне сказали, что я стал бешеным, - автоматически произнес он, сам себе не веря. – Но этого не может быть. Я этого не помню.
Медленно в поле его зрения появился палец, который уперся ему в подбородок и заставил поднять голову и встретить взгляд голубых глаз директора. Дамблдор улыбнулся.
- Может, - тихо сказал он. – Но не тревожься по этому поводу. Все это почти наверняка в прошлом.
************
День седьмой
Двадцатичетырехлетний Римус нахмурился.
- Происходит что-то странное, пап, - продолжил он, рассеянно глядя в потолок, и вздохнул. – Последнее что я помню, это как отправился спать в мотель в Хаммерфесте. И вдруг я просыпаюсь в больнице Святого Мунго! Как будто бы я трансгрессировал во сне, хотя и знаю, что это невозм…
- Попалась!
Медленно, устало и смиренно Римус повернул голову к окну, где мгновение назад стоял его отец. Разглядев выражение триумфа на его лице, когда тот смотрел в бумажный стаканчик, зажатый в руке, Римус ощутил, что ему совсем не хотелось знать.
- Могу я спросить, что ты делаешь?
Рейнард широко улыбнулся.
- Если хочешь, сын. Но тебе не о чем беспокоиться.
************
День восьмой
Двадцатисемилетний Римус выпучил глаза.
- Пап, я только что потерял очередную работу, - с недоверием проговорил он. – Я никому не нужен, безработен и нахожусь в больнице. А ты принес мне жука?
- Это уникальный жук, - заявил Рейнард. Театральным жестом он поставил на прикроватный столик большую стеклянную банку. Внутри на чем-то, что напоминало сломанное зеленое перо, и в самом деле сидел большой жук со странными отметинами, напоминающими очки, вокруг усиков. – Молодая леди по имени Гермиона Грейнджер рассказала, как его поймать; чудесная девочка, очень начитанная. И не волнуйся, это звуконепроницаемое стекло. Ни звука не просочится!
Рейнард весело постучал рукоятью трости по стеклу, так что банка закачалась. Жук подскочил и бросился в укрытие под перо.
Римус недоверчиво смотрел на все это. Наконец случилось то, что так давно предсказывала мама. Он абсолютно спятил…
- Это хорошо, потому что этот жук-скандалист своими вечеринками не дает мне спать, - проговорил он сухо. – Он почти так же ужасен, как и те магглы из Шотландских гор, которые играют на волынке…
Отец наградил его строгим взглядом.
- Я не потому это сделал, Римус. Нет, правда, за кого ты меня принимаешь? Неважно, если ты сможешь слышать ее! Но я должен был удостовериться, что она не услышит тебя.
В этот момент Римус решил, что сомнений больше не осталось: его отец страдал старческим слабоумием.
************
День девятый
Тридцатилетний Римус улыбнулся, несмотря на румянец.
- Это такая неожиданность, Лиция, - воскликнул он с неловкой радостью. – То есть мы так давно не виделись!
Фелиция улыбнулась в ответ, взяв его ладонь в свои, отчего его лицо сделалось просто пунцовым.
- Ох, да вовсе не так давно, - заявила она с каким-то странным выражением. – Но мы всегда так хорошо ладили, Римус, и я уже какое-то время планировала отыскать тебя. А потом узнала, что ты в больнице… - Она указала на букет цветов и плитку лучшего шоколада из «Сладкого королевства», которые она оставила там ранее. – Мне захотелось прийти и навестить тебя.