Сидящая напротив Рея Рут встретилась с ним взглядом.
- Да, - нахмурившись, мрачно заметила она. – Совсем другое. И я знаю, кому верить…
Талия нервно сморщила нос.
- Но если это написано в «Пророке»…
- Это ерунда! – рявкнул Рольф и, протянув руку, выхватил газету из пальцев жены. Уставившись на заголовок, он пробормотал: - Да они фактически обвинили мою дочь и племянника в… в… - Он яростно встряхнул газету. – Кто написал этот бред?
Рей даже не сомневался в ответе на этот вопрос. Он ухватился за рукоять трости.
- Дайте угадаю, - прорычал он голосом, полным едва сдерживаемой ярости. – Рита Скитер.
Не зная ни о заголовках, ни о лжи, ни о непонимании, Нимфадора Тонкс продолжала спать.
************
День третий
Зал суда номер десять.
Гарри Поттер невидящим взором смотрел на неопрятную дверь перед ним, стараясь не прислушиваться к доносящемуся из-за нее гулу разговоров и периодических потрясенных восклицаний. В прошлый раз, когда он был здесь, возле этой самой двери, спеша через нее, он ожидал решения своей судьбы и возможного исключения из Хогвартса. Но стоять здесь сейчас, смотреть, ждать было совсем другим делом.
Сейчас он должен был свидетельствовать против кого-то.
Гермиона говорила ему, что он должен продумать свои показания, упорядочить их в своей голове – она даже рекомендовала ему прочесть пару маггловских книг по криминологии и ознакомиться с иллюстрированной записью знаменитых дел, рассмотренных Магическим советом. Но Гарри не хотел об этом думать, не хотел стоять там и размышлять обо всех ужасных вещах, что совершил этот человек, обо всем том горе, что он причинил; факты, словно каленым железом, были выжжены в его памяти. Последнее, что ему было нужно, это взвинтить себя мыслями обо всей пережитой боли, а затем войти в набитый битком зал суда в растрепанных чувствах. Он просто опозорится, и кому это надо?..
Осталось недолго. Не может быть долго.
«Я хочу уже покончить с этим. В прошлый раз меня не заставляли ждать. Они изменили время так, чтобы я опоздал, но мне не пришлось стоять здесь и ждать…»
Он слишком много думал об этом. Нужно сконцентрироваться на чем-то другом.
На профессоре Люпине.
Он вернулся мысленно назад к раннему утру этого дня, когда тихо беседовал с отцом профессора Люпина Рейнардом. Тогда ему показалось отличной идея навестить профессора, притворяясь Джеймсом Поттером, и выяснить, как много Лунатик помнит о своих ночных похождениях с мистерами Хвостом, Бродягой и Сохатым. Но теперь Гарри начал сомневаться. Знал ли он своего отца и его школьных друзей достаточно хорошо, чтобы обман удался? Сможет ли он обдурить того, кто на самом деле принимал участие в тех событиях, кто переживал их заново?
К счастью, больше времени на размышления не было. С лязгом отперся железный замок и дверь, скрипя, отворилась.
- Вызывается Гарри Поттер! – объявил официально выглядящий маленький человечек в тяжелой мантии, не замечая или не желая замечать, что перед ним стоял только один человек. – Гарри Поттер на Магический совет!
Расправив плечи, Гарри хмуро кивнул и поспешно вошел в зал суда. Далеко внизу в самом центре помещения со скованными руками стоял Питер Петтигрю и с ужасом взирал на него.
Не зная ни о суде, ни о перепуганном пожирателе смерти, Нимфадора Тонкс продолжала спать.
************
День четвертый
- Надеюсь, вы не против, что я пришел.
Андромеда Тонкс медленно покачала головой. В этот раз ее волосы были идеально гладкими, а мантия чистой, но она продолжала одной рукой держаться за серебряный медальон, висящий на шее. Бледность ее лица и запавшие глаза свидетельствовали о том, что она так же плохо спала, как и сам Рей.
- Все в порядке, мистер Люпин… Рейнард, - поправилась она, заметив, как он приподнял брови. – Прошу прощения, я…
- Плохо спите? – закончил за нее Рей. Со стоном он опустился на свободный стул в ногах койки и рассеянно отмахнулся от ползающего по деревянному подлокотнику жука, наверняка влетевшего в широко открытое окно. – Добро пожаловать в клуб.
Слабая улыбка появилась на губах Андромеды.
- Тед сейчас дома, пытается отдохнуть. Я думаю, он воспользуется снотворным зельем, - сказала она и покачала головой; прядь темных волос упала на лицо. – Я никогда их не любила.
Рейнард смотрел на сидящую перед ним женщину, отмечая потерянный взгляд, отчаяние и измождение. Все это, к сожалению, выглядело знакомо.
- По крайней мере, вы есть друг у друга, - тихо заметил он. – Должно быть, это помогает.
Андромеда вздохнула.
- Мы почти не видимся, - пробормотала она устало. Она взяла ладонь дочери и легонько сжала. – Мы по очереди сидим с Нимфадорой – не хотим, чтобы она оставалась в одиночестве.
Чуть поколебавшись, Рейнард посмотрел на лежащую без сознания на койке молодую женщину и вздохнул.
Он много раз встречал Нимфадору Тонкс, и с каждой встречей она казалась ему еще ярче. В первый раз она предстала перед ним настоящим мракоборцем в форменной мантии с белыми торчком стоящими волосами – полная сочувствия молодая женщина, которая проводила его через хаос, царивший после атаки в Хогсмиде, к его раненому сыну в Хогвартсе. Во время пребывания Римуса в больничном крыле он узнал ее лучше – она часто появлялась там вихрем радости, при этом с каждым разом ее прическа становилась все смелее. С тех пор они встречались еще пару раз, и ее внешность непременно поражала его.
Но не сегодня.
Он никогда прежде не видел ее такой бесцветной. Ее волосы были тусклыми и серо-коричневыми – совсем как у ее отца, а значит, ее натурального цвета. Ее лицо было таким бледным, почти белым, губы – обескровленными, а глаза – закрыты. Если не считать легкого движения ее груди в такт дыханию, она оставалась неподвижной.
И все это ради жизни его сына. Он так многим был ей обязан.
- Как она? – Вопрос показался ему совершенно неадекватным, но ему больше нечего было спросить.
Андромеда вымученно улыбнулась.
- Лекарь Джонс говорит, что ее дыхание стабилизировалось. Они считают это хорошим знаком. И Тед клянется, что видел, как ее мизинец пошевелился вчера, - сказала она. Ее губы задрожали, и она снова уцепилась за медальон. – Я так сильно ее люблю, - прошептала она. – Ребенком она была моей жизнью. – Медленно Андромеда подняла глаза, встречаясь взглядом с Рейнардом. – Моя семья чистокровная, Рейнард, можно даже сказать, помешана на чистокровности. И когда я вышла замуж за рожденного в семье магглов… - Она состроила гримасу. – Мягко говоря, они отреклись от меня. Пути назад не существовало; я знала об этом, но все равно сделала этот выбор. Тед и Нимфадора стали моей единственной семьей – всем, что имело для меня значение.
Рей прикусил губу.
- Я понимаю ваши чувства. Мы с женой оказались в той же лодке, если говорить о кровном родстве. Мы с братом помирились только в этом году. Мы не общались несколько десятилетий.
Андромеда горько улыбнулась ему.
- Помирились… Мои сестры убьют меня, если только увидят. И нет, я не преувеличиваю, - сказала она, снова водя пальцем по медальону. – Они дали мне это, - добавила она рассеянно. – Это был подарок на шестнадцатилетние. Серебряный медальон с прядями наших волос внутри. Единственное, что я сохранила, из их подарков. – Ее пальцы сжались. – Внутри три пряди волос. Но две из них не принадлежат моим сестрам. Одна – Теда… - Она глубоко вздохнула. – Другая – Нимфадоры. Я не понимаю! – воскликнула она вдруг. – Почему они свободны, тогда как моя дочь лежит в больнице? Пожирательницы смерти – они обе, и замуж вышли за пожирателей смерти! Отпрыск Нарциссы жив и здоров, строит из себя аристократа в Хогвартсе, тогда как моя девочка…
Она разрыдалась. Нежно и настолько успокаивающе, насколько мог, Рей положил ладонь на предплечье Андромеды Тонкс.
- С ней все будет хорошо, вы же знаете, - сказал он изможденной матери тихо. – Если в мире есть справедливость, ее доброта будет вознаграждена.
Андромеда сжала губы; слезы блестели в ее запавших глазах.
- В этом-то и заключается проблема, Рейнард, - ответила она с болью в голосе. – После всего, что сошло моей семье с рук, я больше не уверена, что в мире есть справедливость.