- Как только выберемся отсюда, - прошептала она сонно и с хрипотцой, - я отошлю тебя на курсы шарма. Это и правда все, на что ты способен, изображая уныние у постели смертельно больного? Оскорбления и взятие вины на себя? – Неуклюже она подняла руку и шутливо ткнула его пальцем в предплечье. – В следующий раз я ожидаю от тебя комплиментов, Люпин, - много комплиментов. В самом деле.
Парализовавшее его потрясение постепенно сменилось недоверием.
- Тонкс?
Ее темные, все еще сонные глаза заблестели.
- Нет, зубная фея. Меня вырубил вредный тролль, который не пожелал расставаться с молярами, и теперь я застряла в теле раненого мракоборца, пока не сумею починить крылья. – Она снова ткнула его в руку. – Конечно же, это Тонкс. А кого ты ожидал? Королеву Гиневру из Камелота? Римус, ты уверен, что тебя вылечили? Потому что ты ведешь себя, как шестилетний…
Все еще потрясенному и сбитому с толку Римусу потребовалось некоторое время, чтобы осознать, что она сказала.
- Погоди, что? – резко выдохнул он. – Как ты узнала о?.. – Он вдруг распахнул глаза. – Как давно ты пришла в себя?
Тонкс хохотнула.
- Пару часов назад. До полусмерти напугала Хестию и бедную маму, когда очнулась. Судя по всему, я вдруг резко села, обвела помещение золотыми глазами и обнажила клыки! – Заметив выражение ужаса, появившееся на лице Римуса, Тонкс сморщила нос. – Ой, да успокойся! Хестия полагает, что это была своего рода отдача от заклинания, а поскольку я метаморфиня… ну… - Она слегка пожала плечами. – Не переживай, никаких далеко идущих последствий. Короче, когда я окончательно проснулась, первым делом спросила о тебе, так что знаю, что происходило. Если бы ноги меня слушались, я бы уже навестила тебя давным-давно.
Подозрение закралось в разум Римуса.
- Ты не спала, когда я пришел?
Тонкс скривила губы.
- Ну, типа того.
- Типа того?
- Я как раз засыпала, когда услышала твой голос, - пояснила Тонкс и, улыбнувшись, поерзала плечами на подушке. – И сразу же проснулась.
- Но почему ты ничего не сказала? – Потрясение сменялось неимоверным облегчением и возмущением. – Я думал, ты умираешь! Я душу вывернул наизнанку…
Он внезапно покраснел.
«Я сказал, что люблю ее. Она слышала, как я сказал, что влюблен в нее. Ох Мерлин…»
Тонкс снова ткнула его пальцем, заставляя сосредоточиться на ней.
- Ну, начало вышло малообещающим, - заявила она уже куда живее, очевидно, окончательно проснувшись. – Ты назвал меня глупой идиоткой. Поэтому я решила не открывать глаз и подождать в надежде на что-то получше…
Румянец заливал его лицо все сильнее, и он ничего не мог с этим поделать.
«Она слышала, как я это сказал. После всего, что я говорил в кабинете Ребекки, после того, как оттолкнул ее и заявил… Я идиот. Ох, будут неприятности…»
Вдруг его посетило чувство дежа вю. Он вспомнил разъяренное лицо Тонкс в разгромленном помещении, ее руки, обвивающие его, ее губы на его губах…
Что?
Его воспоминания о той бесконечной ночи, нечеткие из-за просыпающегося в нем волка. Так много он еще вспоминал с трудом.
Но ее губы…
Он словно бы до сих пор ощущал их прикосновение.
Теплая волна волнительного ужаса захлестнула его.
«Я ее поцеловал? Я поцеловал Нимфадору Тонкс?»
Голос Тонкс снова вклинился в его размышления.
- Римус? Ты в порядке?
Он уставился на нее – на ее бледное лицо, на темные внимательные глаза, на сморщенный нос, и вдруг отчетливо осознал, что любит ее. Но разве он?.. Разве они?..
- Мы целовались? – сболтнул он, не успев подумать.
Последовавшая за вопросом тишина оглушала.
Тонкс вцепилась в его ладонь с силой тисков. Ее плечи напряглись.
А ее глаза… Ее глаза метали молнии.
«Может быть, этого не было на самом деле. Может, это всего лишь фантазия, может, я ее обидел…»
- Ты не помнишь?
Тон ее голоса ранил его подобно хлысту: потрясение, неверие и боль, приправленные щепоткой гнева, слились воедино. Она медленно качала головой, туда-сюда, туда-сюда, в глазах плескалась обида, на лице застыло ошеломленное выражение. Ее взгляд обжигал.
Но уже новая мысль зажглась в его уме, мысль о другом поцелуе, о последствиях, о которых он едва задумывался перед лицом страха и смятения.
«Меня поцеловал дементор. Но после наложения заклинания Империус я оказался усыплен, в безопасности. А вот мой волк…»
Пустота. Зыбкость его памяти, касающейся времен, когда он становился бешеным, потеря воспоминаний о проведенных с друзьями полнолуниях…
До этого момента он едва осознавал это. Он думал только о своем замешательстве и тревоге за Тонкс, и истина случившегося дошла до него только сейчас. А теперь она – абсолютная и очевидная – стояла перед ним.
Волка больше не было.
На мгновение он и сам в это не поверил. Нет, это невозможно, такого не может быть…
Но это было правдой.
Пустота, какое-то отсутствие внутри, пробелы в памяти… Это неявное присутствие, зловещее ощущение, что кто-то наблюдает за ним, ждет слабины, очередного шанса, чтобы ворваться и сокрушить его разум…
Все это исчезло.
Он по-прежнему оставался оборотнем. В следующее полнолуние его тело снова изменится и трансформируется, как и всегда. Ничто, даже поцелуй дементора, не сумеет изменить эту его особенность. Но вот его разум…
Его разум теперь принадлежал ему одному. И так оно и будет отныне.
Даже в полнолуние.
Он оставался оборотнем, но его разум был свободен…
- Его больше нет, - тихо, едва слышно проговорил он, сам не осознавая, что говорит вслух. – Волка больше нет.
- Римус? – позвала Тонкс.
Она озадаченно смотрела на него своими темными глазами со смесью недоумения и страдания, но он боролся за возможность осознать то, как сильно изменилась его жизнь. Он слышал, как она что-то говорила, но ее слова словно бы доносились издалека.
- Я знаю, - прошептала она, нежно касаясь пальцами его лица. – Мне сказали. Ты не поверишь, как я была счастлива, счастлива за тебя… Но… - Ее голос оборвался с появившейся в нем ноткой страха. – Но я не думала, что это будет означать… Ты помнишь, о чем мы говорили? Что мы решили? Ты помнишь наш поцелуй?
- Едва. – Пребывая в потрясении, Римус и не заметил, как это слово сорвалось с его губ. Это была ошибка.
- Едва? – повторила она, но в ее голосе звучала боль. Она села, облокотившись на изголовье. – Как ты можешь не?.. Римус, пожалуйста, мы…
Отчаяние в ее словах вернуло Римуса в реальность. Он снова взял ее ладони в свои, надеясь запрудить потоп до того, как он накроет ее с головой.
- Разве ты не понимаешь? – воскликнул он, стараясь сдержать порыв цепенящего неверия и внезапно рвущейся наружу радости. – Его больше нет, Тонкс! Твое заклятие, оно сработало! Когда дементор поцеловал меня, он поглотил душу оборотня! Вот почему я не помню полнолуний! Ты должна помнить, как сильно на меня действовал волк той ночью. Рядом было так много других оборотней, не говоря уже о бешеном дементоре… Это хорошо, что я не помню, это значит…
- Что я целовала твоего волка, - закончила за него Тонкс. Ее боль трансформировалась в гнев, гася на корню энтузиазм Римуса. – Вот что ты говоришь? Что это был не ты, а он, а ты не хотел, чтобы это случилось…
- Нет, Тонкс, я…
- Будешь теперь придумывать оправдания, да? – дрожащим голосом спросила она, но дрожал ли он от ярости или боли, Римус не мог решить. – Ты станешь снова повторять все те отговорки, которые мы обсудили, и спрячешься за ними, потому что не помнишь, о чем мы договорились! Мы все решили, Римус! Ты согласился! Ты сказал, что больше не станешь меня отталкивать… - Тонкс судорожно вздохнула. Потом еще раз и еще. – Я не позволю тебе этого, - заявила она; в ее глазах разразилась настоящая буря, однако он заметил в них какой-то странный ужас. – Если мне придется засунуть тебя в Омут памяти и заставить просмотреть все, что ты сказал, я это сделаю! Но я просто не могу снова через это пройти, Римус! Не могу…
Ее голос затих, а на глазах навернулись слезы – слезы отчаяния и усталости.