— Я же просила не шуметь! — воскликнула она.
Какой в этом смысл, раз Паркинсон уже проснулась, а других пациентов, которым они могли помешать, не наблюдалось, Спайк не понял, но на всякий случай принял виноватый вид.
Его всё-таки выставили за дверь, как и было обещано, а через несколько минут вышла и Паркинсон.
— Скоро обед, — она непринуждённо уцепилась за локоть Спайка. — Мадам Помфри велела мне хорошенько перекусить, даже если не хочется.
— А тебе не хочется? Можем сразу пойти в подземелья.
— Я бы лучше ещё поспала, но Макгонагалл не Флитвик, — Паркинсон страдальчески скривилась. — Мне и так удалось попасть к ней на продвинутый курс чудом, не иначе. Не хочу лишний раз её раздражать.
— Тогда в Большой зал, — решил Спайк.
Несколько минут они шли молча, но видно было, что Паркинсон хочет сказать что-то ещё.
— Эм, Дракусик, солнышко… в свете некоторых твоих откровений… ты же знаешь, что ты мой лучший друг? — решилась она наконец, особо подчеркнув слово «друг».
— Не волнуйся, Панс, ты тоже мой друг, кстати, единственный. И намного лучше Поттера, так что терять тебя из-за глупостей я не намерен.
— Отлично, — Паркинсон явно обрадовалась, но это было не всё. Что-то ещё её беспокоило.
— Драко, — она вдруг остановилась и сжала его руку до боли. — Ты только не говори мне совсем всё, ладно? Знаешь ведь, я жуткая трусишка. Если что, не выдержу, меня даже пытать особо не придётся.
Спайк не без сожаления кивнул. До него с запозданием, уже в больничном крыле, дошло: если что, ей просто посмотрят в глаза — специалистов хватает, — ведь окклюменцией она не владела, а его знаний и опыта в легиллименции было недостаточно, чтобы попытаться её научить, не покалечив.
В дверях Большого зала они чуть не столкнулись с Поттером и Уизли — Грейнджер почему-то отсутствовала, — которым Паркинсон с милой улыбочкой пожелала приятного аппетита и потом весь обед с невероятным удовольствием наблюдала, как тем кусок в горло не лез. Оба подозрительно принюхивались к каждому блюду и даже пытались что-то колдовать на куриные крылышки, вероятно, проверяли на яд. Под конец за их мучениями с интересом следил уже почти весь слизеринский стол.
Удивительно, но забава пришлась по вкусу многим: нормально поужинать не смогли уже десяток гриффиндорцев, парочка рейвенкловцев и даже один особенно противный хаффлпаффец.
И надо же было такому случиться, что именно с ним Спайк столкнулся на выходе из кухни следующим вечером, как будто мало ему было получасовой истерики Кричера после настойчивой просьбы всё же спать, а не тратить абсолютно всё свободное время на поиски чёртова исчезательного шкафа. Дошло до утешительных обнимашек, и прочие эльфы начали поглядывать в их сторону с каким-то нездоровым воодушевлением. Потом ещё минут двадцать понадобилось на объяснения, как именно замаскировать пропажу — Спайк здраво рассудил, что кучки досок и капельки эльфийской магии должно хватить для изображения остатков развалившейся от времени и жестокого обращения студентов рухляди. Хорошо хоть Кричер сразу придумал, куда шкаф можно будет перепрятать, и заверил, что проблем с транспортировкой и секретностью не возникнет. Толком объяснить не смог, но обещал потом обязательно показать. Конечно, его не могли не нагрузить очередной корзинкой, хотя на этот раз он и не просил.
— Что это ты тут шныряешь, Малфой? — спросил хаффлпаффец с подозрением. — Замышляешь какую-то гадость?
— Конечно, Смит, ведь каждая новая сделанная гадость приятно холодит мне душу, как любому слизеринцу, ну, или что там у нас вместо неё. Мы же, в конце концов, истинное зло, — устало огрызнулся Спайк, с трудом припомнив его фамилию. Голову нещадно ломило. Если Кричер умудрялся быть настолько утомительным даже с лучшими намерениями, то как его вообще выносит Поттер? Малфоевские эльфы, оказывается, были просто ангелами. Даже Добби. Спайк зарёкся возвращаться на кухню раньше чем через неделю. Пусть ему каждый раз с огромной радостью впихивали остатки ужина, видимо, выбрасывать или пускать на подкормку для тыкв Хагрида плоды своих трудов эльфам было невероятно жаль, но столько лет терпели — переживут; собственные нервы дороже.
Плечом отодвинув Смита с дороги, он побрёл в свою гостиную, но надежда на тихий вечер в компании парочки эссе не оправдалась: там царило нездоровое веселье. По успеваемости Драко Малфой был вторым на курсе, естественно, после Грейнджер, и Спайк не собирался этого менять, вот только его стимулом были не честолюбие, желание покрасоваться и угодить отцу, а банальный инстинкт самосохранения: всё, что им преподавали, могло реально пригодиться для выживания в той или иной ситуации, уж изобретательности ему всегда было не занимать.
Спайк выдавил из себя вежливое приветствие и предложение угощаться, сгрузил на один из столов корзинку, на которую тут же кинулась стая мелкой саранчи с первого по третий курс, в которую затесались и миньоны (как будто в Большом зале подавали не точно то же самое), и собрался было лечь спать пораньше, раз уж позаниматься нормально не выйдет, но тут уловил во всеобщем гомоне знакомую фамилию «Поттер» и, отыскав Паркинсон глазами, в несколько шагов добрался до диванчика, на котором та уютно устроилась с книжкой, приземлился рядом и навострил уши. Он не ненавидел пацана так сильно, как Драко Малфой, серьёзно, тот же просто котёночек по сравнению с Пуфом, и вполне удовлетворился его набитой мордой, кроме того, от него слишком многое зависело, чтобы пускать на самотёк какие-нибудь каверзы однокурсников. Вдруг одна из них окажется слишком успешной?
— Если так пойдёт и дальше, то не видать Поттеру и его команде кубка в этом году, — довольно вещал тем временем Урхарт, назначенный капитаном команды по квиддичу. Он утробно усмехнулся; окружавшие его старшекурсники согласно загудели. — Видали их кислые рожи? А если Бэлл будет от меня на поле шарахаться, как сейчас в коридоре? Да никакие проклятия не давали даже близко такого мощного эффекта, как элементарная вежливость.
Гудение вышло на новый уровень восторга. Не знали они силы привычки, бедные наивные дети. При виде Спайка Урхарт пришёл и вовсе в полное довольство.
— Ну что, Малфой, покажем им, да? — он потёр руки от предвкушения. — Отборочные только на следующей неделе, но место ловца за тобой, даже не сомневайся!
Нет, надо было идти в спальню. Хотя рано или поздно разговор всё равно состоялся бы, почему не сейчас.
— Кстати, насчёт квиддича: у меня нет на это времени… Если вы понимаете, о чём я, — сказал Спайк безапелляционным тоном и обвёл разом притихших старшекурсников своим лучшим многозначительным взглядом. Не то чтобы он так усердно тренировался в этом деле перед зеркалом, разве что самую малость, но надо же как-то компенсировать отсутствие клыков и смазливую мордашку! Паркинсон нервно сжала его руку, но успокоилась и отпустила после лёгкого поглаживания по запястью.
Враньём это не было — уроки, задание Тёмного Лорда, даже два по сути, присмотр за героем, улучшение репутации, планы по спасению семьи, — но и всей правдой тоже: необходимости и желания самоутверждаться подобным образом у него, в отличие от Драко Малфоя, не имелось. Во-первых, будем честны: слишком много в этой игре отдано на волю случая, а не мастерства игроков, и попытки тягаться в удаче с Избранным — дело глупое и неблагодарное; во-вторых, уверенности в себе ему и так хватало.
— Эм, мда-м, конечно, мы понимаем, — зачастил тут же сдувшийся Урхарт, мелко кивая головой, очевидно, бладжеры выбили из неё не всё и он, как почти все присутствовавшие, с лёту понял намек, но, видимо, любовь к квиддичу в нём оказалась неистребима. — А метлу дашь, если что?
— Без проблем, — согласился Спайк. Пусть он практически не отличался от Драко Малфоя в немного нездоровой привязанности к некоторым вещам, но проще было купить новую метлу и отдать её, чем объяснять, что это не банальная жадность. Ему и правда не хватало его плаща. Да, тот был просто вещью, но вещь не бросит тебя после сотни лет отношений только потому, что ты якобы стал скучным. Как будто не существовать или прозябать в аду без крови и других приятных вещей (за исключением пыток, разумеется, но даже они могут наскучить, если целую вечность заниматься только ими) — это охренеть как весело.