— Безоар? — переспросили они хором.
— Универсальное противоядие, — пояснила она, закатив глаза. — Материал первого курса!
Хотя вряд ли он поможет. Они знали Малфоя больше пяти лет, и ни одна его выдумка не в состоянии даже близко сравниться с тем, на что способен настоящий пожиратель смерти — вроде Беллатрисы Лестрейндж, — который этого неудачника, скорее всего, контролировал, но лучше иметь хоть такую страховку, чем вовсе никакой.
— Только я вас умоляю: это не значит, что можно забыть об осторожности.
— Конечно. Малфой — Малфоем, но есть и другие слизеринцы, а они точно с ним заодно; на случай нападения — так мы готовы, — кивнул Рон с мрачным удовлетворением. — Они, считай, сглупили, что сами нас предупредили.
— Постоянная бдительность, — невесело усмехнулся Гарри.
— В точку.
— И не только это. Не берите ничего ни у кого, даже если это гриффиндорец, даже если вы ему доверяете, — Гермиона постаралась говорить максимально убедительно, чтобы донести всю серьёзность ситуации. — Особенно угощения, раз уж мы решили, что вероятнее всего это будет яд.
— Ну, это ты хватила лишку, — буркнул Рон, на что она безжалостно напомнила:
— Петтигрю был гриффиндорцем.
Гарри нахмурился, но промолчал, и Гермиона добавила:
— Сколько из нас успешно преодолело Империус на четвёртом курсе?
— Под конец стало получаться лучше…
— Или это мы так думаем. Под личиной Грюма был пожиратель смерти. На его месте я бы позволила врагу считать, что он может преодолеть мой Империус, я бы убедила в этом его самого и его друзей, а потом воспользовалась их заблуждением.
— Хоть я тобой и восхищаюсь, но ты страшный человек, Гермиона, — передёрнулся Рон. — И кому тогда вообще можно доверять? Может, есть какие-то способы определить, находится ли человек под Империусом?
— Никому? Не знаю. Я работаю над этим… Основной признак — изменение поведения.
— Звучит не слишком определённо…
— Если бы Малфой мог просто наложить Империус на кого угодно, то не стал бы заморачиваться с кухней и тем, чтобы добыть ингредиенты, — предположил Гарри.
— В этом есть смысл, — признала Гермиона. Может быть, человек, сам находящийся под действием этого заклинания, наложить его на других не способен? — Но расслабляться всё равно нельзя: остаётся вероятность, что на эльфов он просто не действует.
— Ой, я тебя умоляю, им и не нужно. Проще простого запудрить малышам мозги.
— Рональд Уизли! — Гермиона рассерженно упёрла руки в бока.
— Зря он это сказал, — пробормотал Гарри.
— Я не собирался никого оскорблять, просто их же не назовёшь хитроумными, верно? Они довольно наивные и бесхитростные, но разве это настолько плохо? — тут же принялся оправдываться Рон.
— Сириус тоже так про них думал, — обронил Гарри мёртвым голосом, и Гермиона выдохнула: от сочувствия и стыдного облегчения, что он сам первый упомянул тот случай, и ей не пришлось этого делать.
— Кричер — яркий пример того, что эльфы не так просты, как может показаться на первый взгляд, — всё же добавила она.
— И мы этим воспользуемся, — Гарри нахмурился. — Если правильно сформулировать приказ, он станет гарантией нашей безопасности и проследит, чтобы Малфой ничего не смог сделать с другими эльфами и едой. Ещё летом я отправил его на кухню Хогвартса, так что всё должно получиться.
— Гениально, Гарри! — Рон восторженно хлопнул в ладоши.
— Только не здесь, — предостерегла их Гермиона, глазами показав на портрет Полной Дамы.
— В спальне, — хором согласились они и, изрядно повеселевшие, наконец-то отправились в гостиную.
*
На гриффиндорские отборочные в субботу Спайка затащила Паркинсон — в ультимативном порядке, пожертвовав ради этого завтраком, — но он не особенно сопротивлялся и с большим удовольствием насладился бесплатным цирковым представлением, устроенным в лучших традициях театра абсурда.
Когда губы Грейнджер шевельнулись, а палочка чуть дёрнулась, это сперва не показалось ему особо подозрительным — может, она просто замёрзла, — лишь в голову постучалась внезапная мысль, что вот уже какое-то время он куда больше внимания уделяет наблюдению за ней, чем за мучениями Поттера; но секундой позже под ухом тихо, словно эхо, прозвучало едва различимое «Конфундо!» в исполнении Паркинсон, и Спайк как-то очень ясно осознал, какое заклинание — и зачем — использовала Грейнджер. Оглядев поле и трибуны, он удостоверился, что никто не заметил выходки двух хреновых конспираторш и не собирается заявить о мошенничестве, а Маклагген тем временем позорно пропустил последний мяч — как только вовсе с метлы не свалился, — и наступила очередь Уизли.
После выкрика Браун Паркинсон сделала свой ход: огромными светящимися буквами написала в воздухе «Уизли — наш король!», чем заставила того из бледно-зелёного стать насыщенно-салатовым; но все пять мячей он каким-то чудом взял. Недовольной этим фактом она не выглядела, и ответ на вопрос «А слизеринский ли вариант песенки подразумевался?» стал тут же простым и однозначным.
— И как давно? — задумчиво пробормотал Спайк. Достаточно громко, чтобы Паркинсон услышала, но могла сделать вид, будто нет.
— Не понимаю тебя, Дракусик, — сказала она светски. — Не пора ли нам возвращаться?
До замка они шли в неуютном молчании.
Спайк всегда испытывал определённые сложности с пониманием некоторых порывов женской души — вроде внезапного желания устроить апокалипсис или помочь Рональду Уизли получить место вратаря, — да и чуткости что ему самому, что Драко Малфою никогда не хватало, поэтому уже у самых ворот, не без удовольствия пронаблюдав за Маклаггеном, который смог вписаться в дверной проём только с третьего раза, он нейтрально заметил:
— Абсолютно нормальное поведение, не вызывающее никаких подозрений.
— Единственный способ выявить виновника — проверка палочек, — Паркинсон даже не сбилась с шага, но в голосе можно было заметить лёгкую нотку неуверенности. — Скандал по этому поводу — последнее, что сейчас нужно Дамблдору.
— Даже если он на это пойдёт, Гриффиндор проверят первым, или я не знаю Макгонагалл, — усмехнулся Спайк. — И тогда до нас очередь просто не дойдёт.
— Вот как? — Паркинсон посмотрела на него с живейшим интересом.
— Думаю, это было что-то вроде дружеской услуги, — заметил он с нарочитой небрежностью. — Если тебе кого и стоит опасаться, то Браун. Захочешь с ней разобраться — я помогу спрятать тело.
— Хм… — она немного смутилась и отвернулась, с преувеличенным интересом принявшись рассматривать шедшего впереди Маклаггена: тот периодически путал прямо, лево и право, в результате чего уже несколько раз повстречался с каменными стенами и чуть не свалился с лестницы. — У Уизли проблемы с нервами, вывести его из себя ничего не стоит, Урхарт это знает и сумеет воспользоваться.
С учётом того, что раньше Паркинсон проявляла к квиддичу ровно столько интереса, сколько было необходимо, дабы не обидеть своего лучшего друга, но никак не больше, звучало не слишком убедительно.
— Маклагген развалил бы им всю команду.
И опыт управления кем-то вроде него мог пригодиться Поттеру с вероятностью около тысячи процентов, если вспомнить, что он, в общем-то, был типичным представителем волшебного сообщества: эгоистичный, самодовольный и склонный уважать чужой авторитет только тогда, когда это выгодно лично ему.
— Так веселее, — Паркинсон продолжила упорствовать, и Спайк смирился с тем, что некоторые вещи женщины просто не в состоянии признать вслух.
— Как скажешь, милая, как скажешь.
— Но за предложение спасибо, — внезапно добавила она, когда они уже дошли до подземелий.
Во время обеда весь Хогвартс стал свидетелем невиданного чуда: при виде Паркинсон Рон Уизли не пошёл красными пятнами от злости, не скривился, не закатил глаза и не поморщился, как обычно бывало в последние дни. Он изобразил на лице вполне правдоподобную радость, хотя в глазах при некоторой сноровке читалось явное желание убивать, и подмигнул:
— Спасибо за поддержку, красавица.
И та, невиданное дело, смущённо зарделась.