— Дебильный у тебя юмор.
— Вы с Грейнджер, часом, не сёстры? — Малфой тяжело вздохнул и скрестил руки на груди. — Я не позволю тебе в одиночестве шастать по замку после отбоя, даже если мне придётся тебя связать и тащить на себе. Это будет долго, утомительно и неприятно для нас обоих, но я заморочусь. Из принципа.
Что-то такое было в его голосе или, может, глазах, что Джинни сразу уловила разницу: теперь он предельно серьёзен, а раньше и правда пошутил.
— Заклинание левитации ты так и не освоил? — она всё же не сдержалась от шпильки. Никто не любит ультиматумы.
— Даму — заклинанием? — великосветски покривился Малфой. — Фи.
— Будь у меня палочка, ещё вопрос, кто кого связал бы, — Джинни продолжала спорить уже из чистой вредности.
— Она у тебя и была, — от его самодовольной улыбки у неё свело скулы, но говорить слизеринцу, тем более Малфою, что он победил нечестно, а она отвлеклась, равнозначно упрёку за полёты, адресованному птице. Рождённый ползать везде пролезет. — Хватит препираться, мелкая, пошли уже.
— Сам такой! — насупилась Джинни. — Шибздик!
— Я компактный, — нарочито спокойно парировал Малфой, но она поняла, что попала если не в болевую точку, то очень рядом, и довольно ответила:
— А я концентрированная.
И показала ему язык.
— Ну, с этим не поспоришь при всём желании, — он улыбнулся — по-доброму, как нормальный человек — и мотнул головой в сторону гриффиндорской башни. — Давай двигаться, и в темпе: у меня ещё есть дела этой ночью.
— Оргия?
— Если бы… — его скорбный тон и кислая мина явно намекали на что-то поскучнее.
— А эта парочка? — Джинни кивнула в сторону Вейзи и Харпера.
— Полежат какое-то время, — не стал вдаваться в подробности он и, развернувшись, бодро зашагал по коридору. Наверняка собирался потом вернуться и утащить их в подземелья, благо, не дамы, можно и отлевитировать. Ничего против она не имела: не оставлять же их тут до утра — ещё простынут.
Ей пришлось последовать за ним, ведь у него осталась её волшебная палочка.
— В темпе не получится, — вынуждена была признать Джинни уже через три шага: с ногой было совсем плохо. Она села прямо на каменный пол — идти дальше всё равно не смогла бы, — стянула ботинок и гольф, принялась ощупывать жутко распухшую лодыжку, на которой чернел один, но зато гигантский синяк. Просто король синяков, Его Императорское Величество всех гематом и ушибов. Огнекраба Вейзи за пазуху. Из-за освещения он казался ещё темнее и страшнее, чем был на самом деле.
— Мерлин, только бы не перелом, — панически шептала Джинни, не в силах ничего толком нащупать и понять из-за сильной боли при каждой попытке.
Несомненно, Костерост всё исправит, но это несколько часов, а если затянуть до утра, то и дольше — воспаление к тому времени наберёт обороты, и понадобятся дополнительные меры, — но ведь не согласится же Малфой тащить её в Больничное крыло, наплевав на свои таинственные дела и подставляясь под наказание — да с чего бы ему, — а самой никак не доползти. Проклятье, она вполне могла всё же пропустить матч.
— И ты молчала? — раздался удивлённый голос Малфоя, и на Джинни упала его тень: он подошёл совсем близко и без церемоний плюхнулся напротив неё. — Дай сюда.
Он самым наглым образом протянул к её ноге свои культяпки, и она машинально отдёрнулась.
— Не глупи, тыковка.
— Ты ведь не угомонишься? — обречённо спросила Джинни, и сама толком не понимая, что именно имела в виду: желание её облапать или дурацкие прозвища.
— Да чёрта с два, — подтвердил Малфой, весело искря светлыми глазами, особенно неприятными в лунном освещении, словно полупрозрачными. Совсем как у Олливандера.
— Ладно.
В конце концов, тыква ей всегда нравилась, особенно печёная с яблоками, да и определить, что там с лодыжкой, всё равно надо.
— Так просто? — вроде бы искренне удивился он.
— Могу лягнуть, — предложила она с некоторым азартом и прищурилась, сделав вид, что целится.
— Не надо, — Малфой на всякий случай чуть отодвинулся. — Давай обойдёмся без прелюдий.
Выжидательно глянув на неё и получив утвердительный кивок, он придвинулся обратно, совсем близко, взял её за ступню прохладными, твёрдыми пальцами и положил ногу себе на колени, предупредил:
— Будет больно. Может, Силенцио?
— Чёрта с два, — передразнила его Джинни, про себя удивляясь тому, что готова ему довериться. — Давай уже, не тяни низзла за бубенцы, — она прикусила губу.
— Желание дамы — закон.
Не заорать удалось лишь чудом, во время процедуры сквозь зубы то и дело прорывались тихие стоны, но хоть глаза остались сухими. В голову закралась мысль, что Малфой просто воспользовался подвернувшейся возможностью безнаказанно её помучить, но лицо у него было слишком сосредоточенное — ни следа злорадства, — а когда он закончил, то задумчиво нахмурился. Джинни это сильно не понравилось.
— Ну что? Тебе придётся заморочиться? — нервно спросила она, так и не дождавшись вердикта.
— Скорее всего, — немного неуверенно протянул он, и Джинни, уже как-то попривыкшая к перманентно беззаботному Малфою, сыпавшему дурацкими хохмами по поводу и без — чаще второе, — заподозрила, что дела настолько плохи, насколько она подозревала, но до сих пор не желала верить.
— А есть альтернатива? — скрыть напряжение в голосе, кажется, удалось: вопрос прозвучал вполне деловито. С надеждой, не без этого, но не позорно жалко.
— Я могу попробовать всё исправить… — предложил он без особого энтузиазма и замолк, явно что-то недоговаривая.
— Но?
— Будет адски больно.
Миленько. А до этого, значит, было только немного щёкотно? И ещё придётся ему довериться: позволить наложить заклинание. Хотя при желании он всё равно смог бы сотворить с ней, безоружной и беспомощной, что угодно и без позволения. Если подумать, Больничное крыло так и так в перспективе, пора уже это признать, а Малфой — шанс его избежать. Сомнительный, ненадёжный и рискованный, но шанс. В самом деле, не станет же он её убивать?
— Переживу как-нибудь, — мрачно сказала Джинни. — Я же ведьма, а мы крепче, чем кажется.
— Ладно, — Малфой достал палочку и нахмурился, что-то соображая.
— Ты же не собираешься лечить меня заклинанием, которое умудрился подзабыть?
— Как тебе не стыдно, тыковка, я его на себе пробовал и всё прекрасно помню, — укорил он её. — Просто оно адресного типа — вроде Акцио, — но компонента обязательно должна быть на латыни.
— Знаешь латынь? — с интересом уточнила она.
— В совершенстве, — даже сидя Малфой ухитрился горделиво подбочениться.
— А слово из головы вылетело, — ввернула Джинни.
— Давненько не приходилось пользоваться, — немного смутился он. — И я же не ортопед-травматолог, чтобы у меня название каждой косточки от зубов отскакивало.
Теперь пришла её очередь смущаться: она-то думала о чём-нибудь простеньком — вроде «тарам-пам-пам нога», только на латыни, естественно, — а там, оказывается, всё несколько сложнее; кто такой ортопед-травматолог, Джинни спрашивать постеснялась.
— В конце концов, можно ведь и так… — Малфой поджал губы, явно недовольный результатами своих усилий. Заметив её беспокойство, он с уверенностью добавил: — Даже лучше получится: вообще следов не останется… но будет больнее.
Она преувеличенно философски пожала плечами и придала лицу скучающий вид. Долгое ожидание чего-то неприятного порой действовало на нервы не хуже этого самого неприятного.
— Давай уже, просто сделай это, мантикора тебя побери. Раньше начнёшь — быстрее свалишь по своим делам.
— И то верно, — посуровевший Малфой наставил на неё палочку и прищурился. — Прикуси чего-нибудь. Да хоть подол мании скатай и в рот запихни.
Признав идею здравой — повредить себе ещё и язык не хотелось, да и звук немного заглушит, если не выйдет сдержаться, — Джинни последовала его совету и кивнула, мол, готова приступать. Сразу после этого в неё прилетел луч заклинания, но она совершенно ничего не почувствовала и уже хотела возмутиться — зачем было зря пугать, — когда он крепко стиснул её ногу, так и покоившуюся на его коленях, жёстко ту фиксируя, и чётким, зазвеневшим от напряжения голосом произнёс: