— Ой, да когда меня это останавливало…
— Объяснитесь! — потребовал Гарри, чем прервал их спор. В его голосе клокотала ярость, и пусть Джинни сама всё это спровоцировала, её вдруг разобрала такая злость, что она лишь чудом сумела не закричать на него и ответить с холодным достоинством.
— Гарри Джеймс Поттер, ты не имеешь никакого права вмешиваться в мою личную жизнь.
— Я твой друг, значит, имею все права, — набычился он. — И я уверен, что Малфой тебя заколдовал!
— Друг, говоришь? А мне показалось, ты решил взять пример с Ронни, но знаешь, у меня достаточно старших братьев, и ещё один точно ни к чему, — Джинни по макушку заполнила обида. На Гарри — за опротивевшего «друга», на Малфоя — за ложную надежду, на всех окружающих — за то, что столпились вокруг и жадно наблюдали, хотя стоило бы и раньше догадаться самой: без свидетелей её авантюра не останется. Она добавила: — Никто меня не заколдовывал. Я сама его позвала.
Гарри упрямо мотнул головой.
Тихое «Снейп на три часа!» со стороны Малфоя они дружно проигнорировали.
— Не верю.
— Уж постарайся.
— Не может быть, что он тебе нравится! Это же Малфой! — Гарри почти кричал.
— Значит, приди я с Дином, ты ничего не имел бы против? — упавшим голосом спросила Джинни, в которой почти умерла последняя надежда.
— При чём тут это вообще? — он недовольно поморщился и собирался что-то добавить, но его опередил язвительный голос:
— Поттер, Уизли, вы просто не в состоянии не привлекать к себе и своим отношениям всеобщего внимания?
Над ними унылым и очень недовольным призраком прошлого Рождества навис Снейп.
— Это не ваше дело, — огрызнулся на него Гарри.
— Двадцать баллов с Гриффиндора за дерзость, Поттер! Оба вон отсюда, немедленно.
Он не имел никакого права их выгонять. Сама Джинни ушла бы с радостью, но окончательно испортить праздник Гарри она позволять не собиралась и открыла рот, чтобы возмутиться, однако не успела сказать и слова.
— Полноте, Северус, вы слишком строги, — с добродушной снисходительностью сказал возникший словно бы из ниоткуда Слизнорт и махнул рукой. — Сейчас, как-никак, Рождество, и я ещё собирался познакомить Гарри кое с кем. На один разочек забудем о наказаниях.
— При всём уважении, Гораций, я знаю эту парочку намного дольше и уверяю вас: в данном случае строгость — вынужденная необходимость, — возразил Снейп, в голосе его звучала холодная непреклонность. — Они смогут вернуться, когда достаточно успокоятся.
— Вовсе мы не парочка, — буркнул Гарри недовольно.
— И у нас нет никаких отношений, — горько поддакнула Джинни.
— Вот видите, Гораций? — Снейп посмотрел на них, как на идиотов, скривился в злорадной улыбке, сгрёб обоих за вороты мантий и практически потащил из кабинета.
По дороге Джинни не сопротивлялась, но, когда он выставил их за дверь и уже собирался ту захлопнуть, не выдержала:
— Как же нам повезло с вами, профессор Снейп! Вы просто энтузиаст от преподавания и поддерживаете идеальную дисциплину даже в свободное время, хотя никто и не ожидал от вас подобного подвига. Это ведь, в конце концов, студенческая вечеринка.
Слова были вежливые, смысл вроде как положительный, но интонация не просто говорила, она кричала: «Вытащи уже шило из жопы хоть раз в году, мистер сорокалетний девственник!»
Срываться на Гарри Джинни просто не могла себе позволить, поэтому она сорвалась на Снейпа.
— Мисс Уизли, в своей гостиной во время ваших приватных гриффиндорских вечеринок вы можете творить всё, что взбредет в ваши дурные головы, — Снейп опасно понизил голос, — но здесь сейчас куча посторонних гостей. Поттер плевать хотел на авторитет школы и собственную репутацию, но вы… извольте быть умнее и слушать не только подростковые гормоны. Вам ведь уже не одиннадцать, пора бы научиться использовать голову не только для еды.
Одарив её напоследок ещё одним презрительным взглядом, он захлопнул дверь. Джинни понуро опустила голову. Снейп — тот ещё злобный гад, но он был прав: затевая свою авантюру, она руководствовалась отнюдь не доводами разума и даже на секунду не задумалась о возможных последствиях. Как и в тот раз с дневником. И почему все норовят припомнить о нём именно сегодня?
— Прости меня, Гарри.
Не получив ответа, Джинни, с трудом преодолев себя, подняла на него глаза. Гарри ненавидящим взглядом сверлил закрытую дверь.
— Не смей, — сквозь зубы проговорил он тихим, угрожающим голосом, — никогда не смей извиняться за то, что наговорил этот урод. Как у него только язык повернулся вообще намекать на подобное!
Спорить она не стала только потому, что не хотела ещё больше его расстраивать.
— Я, наверное, пойду, а ты возвращайся, — мирно предложила Джинни. — Не дело из-за меня пропускать всё веселье, и Луна тебя наверняка потеряла.
— Куда пойдёшь? — Гарри медленно моргнул и наконец посмотрел прямо на неё. Не ляпнуть что-то в стиле Малфоя было сложно, но она сумела, даже изобразила подобие улыбки.
— В гриффиндорскую башню, куда ж ещё. Что-то у меня совершенно пропало настроение.
— Да, у меня тоже, — он выдохнул и немного расслабился. — Я тебя провожу.
— Не стоит, правда, у тебя из-за меня и так неприятности. Ещё эти слухи… — голос подвёл Джинни, и она не закончила. Что уж теперь, если Гарри вполне определённо дал понять: он не против других парней, если только это не Малфой. А как его перекосило, когда их назвали парочкой, причём Снейп явно совсем не то имел в виду. Нет, хватит с неё.
— Глупости, — отрезал Гарри. — Я должен…
— Слушай, — перебила его Джинни, пока он снова не завёл свою извечную песню о спасении всех сирых и убогих, — я благодарна, правда, за всё, что ты для меня сделал, но хватит. Слышишь? Хватит. Ты ничего мне не должен. И вообще, я этого не заслуживаю…
— Ну уж нет! Если кто и заслуживает, то именно ты. И я делаю это не только потому, что должен. Я хочу, — он схватил её за руки — Джинни вздрогнула всем телом — и тут же отпустил.
— Прости…
— Только если ты тоже меня простишь, — с трудом выдохнула она и потянула за ворот своей мантии. Те места, где её коснулись его ладони, горели, и от этого стало жарко.
— Давай сойдёмся на том, что мы друг друга простили? — Гарри помедлил, тяжело сглотнул, а потом добавил, словно бросаясь в омут с головой: — Слушай, если Малфой тебе нравится, теоретически я могу это понять. Пусть он заносчивый ублюдок, но он чертовски привлекательный заносчивый ублюдок, весь такой небрежно-утончённый. Ещё и эти его новые манеры, как в старинных романах…
— Он мне не нравится, не в этом смысле, — Джинни поспешила вывести его из заблуждения и не удержалась от маленькой мести: — Но я начинаю подозревать, что он нравится тебе.
— Как вообще можно было такое подумать, я ведь его ненавижу! — Гарри отчаянно замотал головой. — Зачем же ты тогда позвала Малфоя на вечеринку?
В конце концов, он имел право знать, а она невероятно устала от недоговорок, постоянного напряжения и чередования надежды с отчаянием.
— Я решила, тебя это взбесит, — сказала Джинни напрямик.
— И взбесило, — Гарри криво улыбнулся.
— Не только потому, что это именно Малфой.
Через секунду его лицо вытянулось от удивления.
— Постой… ты?..
Она опустила глаза, чтобы не видеть разочарования на его лице — а оно там непременно должно было появиться, если он всё понял, — и потому для Джинни стало полной неожиданностью, когда Гарри её поцеловал.
Ни на какую вечеринку они, понятное дело, возвращаться не стали.
*
Гермиона мысленно проклинала Слизнорта и его вечеринку на все корки; также самых искренних и ненормативных слов из её лексикона удостоились Маклагген — за феерическую степень самовлюбленности — и Малфой, ведь именно он, вообще-то, и сподвиг её прийти сюда в такой компании. Раз уж после его слов об эгоизме она твердо решила не мешать фактически состоявшемуся счастью Рона с Лавандой в угоду гипотетическому — с собой, а Маклагген с завидным упорством оказывал ей знаки внимания, то было вполне логично позвать на вечеринку именно его. Прежде всего, вероятность отказа ниже, чем у любого другого кандидата, да и за проявленную стойкость — долгие месяцы неизменного пренебрежения со стороны Гермионы нисколько не охладили пыл Маклаггена — он заслужил хотя бы шанс.