Остальное время я лежал в прострации. Тупо вперившись глазами в стену я не о чем не думал. В такие моменты жалко, что вовремя не сделал импланты для нейроинтерфесов, хотя в тюрьме их бы все равно заглушили. Утомление рождает бессонницу. Я хотел бы заснуть и забыться в снах и растворится в других мирах. Но все что мне оставалось – это пялиться в сырую стену, покрытую плесенью.
Чтобы совсем не сойти с ума, я начал вспоминать обстановку в моих новых конспиративных апартаментах. И мне стало дурно, потому что моя квартира не многим отличалась от этой камеры. Я захотел вспомнить что-нибудь приятное, что-нибудь из детства. Но грозовой фронт навис над моим прошлым и не давал туда проникнуть. Я судорожно бился, но барьер не пускал мой фрегат с белым парусом в детство.
Вдруг мелькнули русые волосы.
– Юнона!
Как она здесь оказалась? Я не слышал звуков открывающейся решетки и гулких шагов по коридору. Юнона была с распущенными локонами, в которые были вплетены орхидеи. Пурпурная тога обхватывало упругое тело Юноны. От нее исходил свет, и веяло свежестью. На минутку я забыл про тюремные запахи. Она улыбалась, но её лицо все было в морщинах. Я видел складки под носом, мешки под глазами и трещинки на лбу. Юнона не была красивой. Ничего в ней не привлекало, но ее черты, все эти неровности сейчас стали для меня спасительными.
– Юнона, Юнона, – бредил я.
–Помнишь про воду, про психотропы, – заговорила она.
– Да-да. Вода. Вода. Воды.
Я потянулся к её лучащемуся лицу, шепча «воды, воды, воды».
Меня резко окатило водой. Я захлебывался.
– Кто такая Юнона! – кричал басовитый голос.
– Да, одна беглянка. Она уже сделала свою работу, – отвечали ему из динамиков.
Я очухался. Я был подвешен на какой-то крест. Ко мне было прилеплено кучу датчиков. Вокруг сановито расхаживал бык в халате.
– Заряд! – скомандовал он.
Боль скрутила каждую клетку моего тела. Я задергался, каждую мышцу тела сводило. Перед глазами плясали темные пятна.
Удар током прекратился.
– Кто еще! Что ты знаешь о Бюро! Говори!
– Эней, – хрипел я.
– Нам не нужен твой Эней! ЗАРЯД!
Вновь все затряслось. Когда это прекратилось, я чувствовал, как в груди с болью проворачивается сердце. Я понял, что вешу голый, и побоялся даже представить, что они со мной делали до этого.
– ГОВОРИ!
Я не знал, что уже было сказано мною. Видимо, я терял сознание уже несколько раз.
– Тит!
– Что Тит!?
– Он лидер ячейки и он бывший легионер.
– Уже интереснее. Слышал, Клемент? Еще один козел спорхнул.
Из динамиков кто-то пробубнил слова.
– А ты молодец, – обратился он, видимо, ко мне. – Не все выдерживают подобную операцию.
Есть чем гордится, ублюдок.
– Ты проклинаешь нас, да?
Я готов был плюнуть ему в лицо.
– Маркус – верно? – спросил он у меня, в ответ я кивнул. – Понимаешь, мы всего лишь выполняем свою работу. Да, для кого-то наши методы через чур жестоки. Но, возможно, – представь – когда тебя излечат от этой пагубной болезни – глупости, мы вместе встретимся, возможно, выпьем, разговоримся, и ты скажешь мне спасибо, что я вовремя вмешался. И мы разойдемся друзьями.
Он прошел к умывальнику, стоявшему неподалёку, и отмыл руки от крови. Моей крови!
– Вы сами на себя навлекаете беду своим безрассудством. Зачем вы это делает? Бюро набило ваши пустые головы бредом о несправедливости, об обмане и вы уже верите. Нужно думать своей головой, Маркус, проверять факты.
Он говорил со мной, как с несмышлёным студентом.
– Вы ведь не совсем глупец, Маркус, так ведь? Мы проверили вас. Вы были подающим надежды учеником. Вы могли бы стать прекрасным пилотом.
Бык в халате читал с экрана.
– Увы, после того, что вы натворили, вас не допустят к перевозкам. Навряд ли вы вообще сможете вернуться к нормальной жизни. Эх, эти ошибки молодости. За них мы расплачиваемся всю жизнь.
Он снял перчатки и вытер руки полотенцем.
– Хорошо. На сегодня хватит, Маркус. Мы и так проделали плодотворную работу вместе. Правда?
Я не мог говорить: горло изъедала жажда. В ответ я только кивнул.
– Молодец. Спустить его, – приказал пустоте бык в халате.
Я провалился в бессознательный бред. Образы сменялись в потоках лихорадочных мыслей. Глаза надо всем. Пурпурная тога. Корабль. Ураган. Темная фигура. Трусливый гигант. Пустоголовое чучело. Изумрудная башня, а к ней ведет золотая дорога. Возникают новь глаза. Глаза Страха.
Когда я проснулся, меня окружали белоснежные стены. Я чувствовал, что был не один. За мной кто-то следил. Всего меня облепили катетерами, датчиками и всевозможными проводами. На голое тело был наброшен больничный халат. Помещение больше походило на палату, чем на тюремный блок.