« – Тулий, мой милый, не умирай! Не оставляй меня одну! Зачем ты только ввязался в эту войну?
– Ох, Вирджиния, Ты ничего не понимаешь. Нет смерти почетней той, что ты готов принять за кости пращуров своих, за храм своих богов. »
– Твои речи тлетворны, Маркус.
– Они всего лишь используют нашу энергию, – я пропустил замечание Тита. – Наш нон-конформизм в своих целях. И эти цели далеки от наших идеалов.
– Ты так уверено об этом говоришь, Маркус, – Тит произнес это ехидным тоном, – будто ты знаешь больше, чем тебе положено знать.
– Мысли не остановить, Тит, если только не выстрелом в спину.
Я взглянул на Тита с омерзением.
«Как истинные герои, они отдали свои жизни на благо Империи. Их подвиг не забудется никогда, пока будет реять Величественный Орел над нашим городом! Империя Вечна и Бескрайна!
КОНЕЦ.»
– Некоторые мысли лучше искоренять в свое голове, как сорняки в поле, – уже холодным, бесстрастным, голосом сказал Тит. – Всего доброго. И проверь почту. Там новое задание, вероятно, от самого Абсолутуса.
– Прощай.
Тит вышел из моей квартиры. Я выключил экран, оборвав синтетические аккорды.
«Некоторые мысли лучше искоренять». Хотел бы я посмотреть на твой сад из благоухающих орхидей, Тит. Подобной прополкой своих мозгов он занимается каждый день. У такого ума, как у Тита, не могли не возникнуть мысли, подобного рода о Бюро. Но он их гонит, как стаю надоедливых комаров, готовых выпить последние капли надежды. Из-за страха Тит обманывает себя, ввергаясь в новую слепую и подкрепленную слабыми доводами веру. И он не даст никому разрушить этот карточный домик, этот последний воздушный бастион, который он возводил годами своим изобретательным умом.
Его работа в Бюро – это даже не смысл жизни, это сама жизнь. Работа в Бюро – это тот предел, за которым только черная бездна, тот предел правды, за который не может переступить даже самый честный человек, потому что за ним уже не существует самого понятия правды.
Я вернулся в «Тумульт» и полетел. Юнона бездыханно лежала на задних сидениях. С этим человеком я говорил не далече, чем полчаса назад, а теперь она больше никогда не заговорит. Жуткое зрелище.
Я находился на грани пропасти. Теперь, если мои гипотезы окажутся правдой, то я окажусь один против всех. Моя борьба обернётся триумфом неволи, эхопраксией чужих начинаний, и вся жизнь превратится в серое ничто. Как вычислить верность своих убеждений? Принять то, что ты делаешь правильным, не прибегая ко лжи. Когда понять, что твоя схватка против всех – это не бунт подростка, который схлопнется, слегка попортив воздух, а битва с забвением? Может быть, пример гениев прошлого поможет мне, или же их поступки – это часть такого же неумолимого плана старой Империи и старого Бюро? Я чувствовал, что теряю почву под ногами, летя на аэрокаре. Мне хотелось отмахнуться от этих мыслей и, как Титу, принять одну правду – создать семулькар.
Я проверил почту. Тит не обманул, мне пришло сообщение с заголовком «Последнее задание». Столь броское название бросило меня в холодок. Работать в «Последний Час» мне приходилось часто, но это ограничивалось прослушивание «последних» передач с шифрами без какой-либо физической активности. Сейчас мне предстояло совершить нечто невероятное, то, что никогда не свершалось до меня и навряд ли свершится после. Я должен был проникнуть в Императорские Зиккураты в «Последний Час» и убить Императора.
[ЗАПИСЬ ХРОНИСТА.]
«– Тит, я прошу тебя, не делай этого! Я правда старался на благо Бюро. Моя программа…
– Ты слишком даеко зашел, Гай: твой вирус только разозлил имперских технологов. Теперь к истинной сети нам доступ закрыт, как минимум, на год. Бюро не работает так примитивной.
– Но моя программа. Она… она может помочь Бюро.
– Наши программисты уже давно используют более совершенное ПО, о котором Империя и даже мы никогда не узнаем. Но, если по-честному, ты меня удивил, Гай. Будет жалко терять твой талант.
Гай заскулил.»
Я выключил динамики. Видимо, Гаю не было дела до жучка Брута, который я установил у него дома. Тит пришел и за ним. Запись была сделана незадолго до убийства Юноны. За один день он уничтожил всю ячейку и даже глазом не повел. Кто-кто, а вот Тит был самым что ни на есть настоящим агентом Бюро. Не то, что мы, при первых же сомнениях сдались. В Бюро, как и в Империи, неудобные вопросы не приветствуются, а переизбыток любопытства наказуем.