Переходы между этажами мелькали в моем изумрудном мире со все увеличивающийся скоростью.
Когда конец близок, наступает смирение и вместе с тем возбуждение. Глядя в бездну, ты чувствуешь себя, как никогда, уверенно. Все тревоги жизни улетучиваются, есть только пьянящая смелость.
Круглая платформа начала замедлять свое до того стремительное движение.
Когда конец близко, мир, погребенный под суетой жизни, возникает из-под развалин памяти. Моменты, ради которых и стоило жить, проносятся, как товарный поезд разбырзгивая несяные кляксы радости и мимолетного счастья. Жарки день. С кем-то. Один. Смех. Свет. Глаза над всем. Они даже до сюда добрались. Я думал, что хоть сейчас, под конец, я от них избавлюсь. Но нет они еще до сих пор со мной.
Платформа встряхнула меня – остановилась. Передо мной разошлись стеклянные двери.
Я вошел в стерильно бело-зеленную комнату с аркой. Здесь никого не было. По углам комнаты стояли статую, изображающие обнаженных мужчину и женщину. От куда-то доносилось странное бульканье. По стенам ближе к потолку шли провода и трубы.
Я прошел в арку и оказался в белоснежно-зеленном павильоне. Мои шаги по бело-зеленному кафелю отдавались эхом. По всему павильону: по станам и потолку, продолжали виться трубки. Их конечной целью была кровать, окруженная капельницами, аппаратами искусственного дыхания и десятками датчиками, отслеживающими состояния больного. Сама кровать была пуста. Император скорчившись сидел в кресле. Он наблюдал за мной. Его опавшие, поседевшие и уже несколько раз пожелтевшие усы не взывали больше к любви и доверию, как на фотографиях. Назвать этого дряхлого старца былой тенью Абсолутаса, значит оскорбить понятие тени. Это была живая мумия, обтянутая даже не пергаментом, а пищевой плёнкой. Через кожу можно было просмотреть кости и сухожилия. Если пристольней вглядеться – можно заметить, как по венамтянется вязкая жиза, которая, скорее всего, являлась кровью. Рядом с Императорм стоял стол с недоеденной трапезой и бокалом недопитого вина.
Абсолутус продолжал смотреть на меня своими бесцветными глазами. Его головая тряслась, как взбаламученный пудинг.
И Бюро хотело убить это? Зачем Империя до такой степени довела Абсолутуса?
Не смотря на весь жалкий вид Императора, он вызывал у меня трепет. Это вырывалось от куда-то изнутри. Это был тот самый Император, при котором я родился, рос и вырос. Я много раз представлял, как плюю ему в лицо, и, когда, такая возможность представилась, я хочу только приклонить колено перед ним.
Гул булькающим звуком расходился эхом по большому павильону.
Я подошел к Императору ближе. Он тоже стал жертвой чужой воли. Никкто не согласился обрекать себя на такое существование. Но кто на это пошел? Бюро, Сенат или те, кто стоят выше над ними всеми.
Я сомневался, что Абсолутус сможет дать мне развернутый ответ на многосложный вопрос, поэтому я спросил:
– Кто?
Абсолустус смотрел на меня снизу-вверх. Он приподнял свою дрожащую руку и указал на бокал вина. Старик хочет выпить. Я преподнес ему бокал. Император вместо того, чтобы взять вино рукой, вытянул немного вперед голову и приоткрыл рот. Я прислонил край бокала к его губам и, боясь дотронуться до его кожи аккуратно начал наклонять сосуд. Темно-изумрудная жидкость хлынула ему в рот. Император жадно глотал вино, но не все попадало в цель и струйки стекали по подбородку. Я отнял от него бокал. На столе взял зеленную салфетку и осторожно начал протирать его лицо.
– Кто? – я вновь повторил свой вопрос.
Абсолутус что-то промычал, потом медленно поднял руку и указал на место за моей спиной. Я обернулся в стене павильона была черная прямоугольная дверь без каких либо знаков. Она даже в очках была темнее космоса.
Та самая тайная комната, о которой говорил Тит и центурион. Я кивнул Императору и пошел к странной двери. Мои шаги отдавались эхом.
Там сидит кукловод волшебник, кто этим всем заправляет. Он-то мне и скажет, что есть Империя – 753.
Я взялся за черную ручку. Моё сердце сильнее забилось Вот он конец.
Голоса.
Их не было.
Волшебник его не было.
Пустота.
Окно освещало комнату. Восходило солнце. Город простирался на весь мир. Не было никаких Дальних Рубежей и Изначалей. Была только бесконечная Империя.
Здесь никого нет. Может они ушли? Но я не видел следов пребывания здесь человека. Может кукловоды не живые? Роботы? Но нет комната была абсолютна пуста и выглядела давно покинутой.
Я рассмеялся меня охватило безумие. Я трясся от смеха и не мог никакостановится. Все так просто и сложно. Это была иллюзия иллюзии. Фонтом, который мы сами создали, всхолили и взлелеяли.