8
Антигон Одноглазый, 319–311 гг. до н. э
Смерть Антипатра устранила единственного человека, который мог претендовать на то, чтобы быть правителем всей македонской империи, сколь бы слабо он ни осуществлял это правление. В качестве своего преемника и регента он назвал Полиперхона,[377] человека мало уважаемого, и назначил Антигона на опасно неопределенную должность полководца Азии. Оба назначения были сразу проигнорированы и отвергнуты другими. Полиперхон был свергнут сыном Антипатра Кассандром, который в завещании Антипатра был назван хилиархом, но ожидал получить самый высший пост. Эта пустота в центре и амбиции Антигона означали, что многие сатрапы будут делать то, что захотят, никто из высших сатрапов не имел власти или силы контролировать их. Некоторые уже с самого начала вполне могли действовать исключительно в своих интересах, очевидно в этом можно подозревать Антигона, Птолемея, Пейтона. Они могли намереваться отрезать себе кусок империи и добиться независимости, или могли нацеливаться на всю империю. Одни при изменении условий переходили от одного варианта к другому. Другие восприняли урок впечатляющей карьеры Александра, что достаточно иметь армию и выигрывать сражения. До тех пор, пока мелкие споры не закончились, это был самый запутанный период.[378] Первоначальной задачей Антигона было уничтожить последних сторонников Пердикки, включая его брата Алкета и сатрапа Каппадокии Эвмена. Оба действовали в Малой Азии, хотя Алкет был быстро разбит и совершил самоубийство в Термессосе.[379] Антигон изгнал также других местных сатрапов Арридея из Геллеспонтской Фригии и Клейта из Лидии. Они были поставлены Антипатром, чтобы ограничить влияние Антигона.[380]Это были выдающиеся люди. Арридей некоторое время до встречи в Трипарадизе был регентом, а Клейтбыл командующим победоносным флотом в Ламийской войне. Клейт соперничал с Антигоном и бежал к регенту. Антигон теперь отказался признать назначение Полиперхона, трактуя свое положение в качестве стратега Азии в самых широких пределах. Он стал фактическим правителем всей западной и центральной части Малой Азии вскоре после смерти Антипатра. Получив бывшую армию Пердикки и набирая и включая в нее войска своих бывших врагов, он стал командующим самой большой армией к востоку от Геллеспонта.
Полиперхону противостоял Кассандр, который захватил контроль над македонскими гарнизонами в Греции. Кассандр никогда не выказывал стремления править всей империей, но он настаивал на том, что он должен иметь что-то наподобие власти Антипатра по праву наследования. Таким образом стало ясно, что один человек претендует за часть империи — историческую Македонию, — основывая свои претензии на том факте, что его отец правил ей. Длительное пребывание Антипатра вице-царем Македонии (334–319) определенно расположило часть населения в пользу претензий Кассандра. Антигон, в интересах которого было ослабить власть Полиперхона, специально направил Кассандру некоторое количество войск. Кассандр также вступил в контакт с Птолемеем, который был женат на его сестре Эвридике.[381] Кассандр и Полиперхон нейтрализовали друг друга, и Антигон мог двинуться на восток против Эвмена.
Полиперхон отправил новую комиссию к Эвмену, чтобы набрать войска от имени царей. Эвмен убеждал оставленных Кратером в Киликии аргираспидов присоединиться к нему во имя регента и царей. Эти «Серебряные щиты» были наводящим ужас отрядом старых солдат, которые, без сомнения, понимали, что Эвмен играет на их эмоциях и их лояльности царской семье Македонии. Он приказал поставить пустую палатку, в которой он общался с духом Александра, чей пустой трон был объектом поклонения и возжигания фимиама перед встречей. Старые солдаты принимали это. Эвмен в конце концов имел права на своей стороне, и демонстрация царских одеяний и символов была напоминанием о законности его командования.[382] Становилось все более очевидно, что его оппоненты Антигон, Кассандр, Птолемей намеревались или устранить царей, к которым эти люди были лояльны, или отрезать себе куски империи, в завоевании которой они участвовали. Аргираспиды были одновременно и мощным боевым подразделением и могущественным символом единства империи.
Птолемей в качестве сатрапа Египта начал действовать как лояльный подданный. Он быстро устранил Клеомена, который помог ему обрести популярность в Египте. Он расширил империю с помощью умелого сочетания убеждения и устрашения в Киренаике, осуществив таким образом часть планов Александра на западе.[383]Он утверждал, что желанием Александра было быть похороненным в Египте, и это надо уважать, вопреки намерениям Пердикки похоронить его на традиционном царском кладбище в Эги. Оба использовали этот вопрос в своих собственных политических целях, но Птолемей действовал в соответствии с желаниями Александра, убедив Арридея направиться в Египет, а не в Македонию.[384] Ничто из этого не было признаком стремления к независимому правлению.
Птолемей окончательно перестал быть лояльным после убийства Пердикки. Он считал, что на него несправедливо напали, и он защищался, а смерть Пердикки могла рассматриваться как казнь человека, чьи намерения вознеслись слишком высоко, приведя к смерти македонских солдат. Во время встречи полководцев после убийства Птолемею предложили стать регентом. Если бы он принял это предложение, ему пришлось бы оставить Египет кому-либо еще, он вступил бы в политическое противостояние с приближающимся Антипатром, и ему пришлось бы попытаться поставить под контроль этих непокорных македонцев. Он отказался от должности, оставшись вместо этого сатрапом Египта. Это было негласное объявление независимости.[385]
Птолемей был одним из самых успешных политических деятелей того времени. Его власть над Египтом, страной, склонной принимать иностранных правителей, была полноетью воспринята самими египтянами. Он был умелым администратором, его дипломатия почти всегда была умной и гибкой. Он не обладал выдающимися военными способностями, но его политический расчет обычно был верным и понимание геополитики всегда было правильным. Его ошибки и поражения никогда не угрожали его основной базе. Эти качества, по-видимому, могли бы помочь ему в качестве регента по меньшей мере задержать распад империи Александра. Вместо этого он стал одним из ее первых разрушителей.
Решение Птолемея удерживать Египет, не считаясь с остальной империей, сделало необходимым для него прежде всего защитить свою сатрапию. Египет был уязвим для атак прежде всего со стороны Сирии, его трижды завоевывали в недавнем прошлом с этого направления, и ему угрожал Пердикка. Персидское завоевание было задержано тем, что Египет контролировал Финикию и Кипр. Решение Птолемея было таким же: двинуть свои оборонительные заслоны вперед. В 319 г. до н. э. после смерти Антипатра, но до побед Антигона над Алкетом и Арридеем, Птолемей двинулся в Сирию и захватил контроль над ней до Финикии. Он изгнал сатрапа Лаомедона из Митилены, который укрылся с Алкетом в Малой Азии — плохой выбор.[386] Птолемей вступил в контакте царями нескольких кипрских городов. Финикия и Кипр были традиционными источниками дерева для египетского кораблестроения. Птолемей таким образом восстановил Египетское царство в том виде, каким оно было при последних независимых фараонах. В споре между распадом и единством Кассандр и Птолемей выступили против Эвмена и Полиперхона. Антигон склонялся к первым, хотя действовал только в интересах собственных амбиций. Помогая Кассандру, он подрывал имперскую идею, персонифицированную Полиперхоном, главенство которого над собой он отказывался признать. Изгоняя других сатрапов из их владений в Малой Азии, он строил собственную державу, сначата возвращаясь к положению, сходному с тем, которое он занимал при Александре. В этом ему противостоял Эвмен, полученная которым у Полиперхона должность была похожа на ту, которую Антигон получил от Антипатра. Действуя в интересах сохранения империи, Эвмен поставил себя против и Антигона и сторонников раздела. Когда Лаомедон бежал к Анкету, он утверждал, что и Птолемей и Антигон действуют против единства империи.