Однажды Уайт заметила, что, когда она была прокурором, ее работа была проста: "Делай правильные вещи. Ты преследуешь плохих парней. Ты каждый день делаешь что-то полезное для общества". В наши дни ее ситуация была сложнее. Корпоративные адвокаты высокого класса, такие как Уайт, - квалифицированные специалисты, пользующиеся определенной социальной респектабельностью, но в конечном счете это бизнес, ориентированный на клиента. Это знакомая динамика для многих прокуроров, которым нужно думать об ипотеке и учебе. Первую половину своей карьеры вы проводите, преследуя плохих парней, а вторую - представляя их интересы.
Адвокатом, который будет задавать вопросы в то утро, был мужчина лет шестидесяти по имени Пол Хэнли. Он не был похож на других адвокатов. Хэнли был адвокатом по групповым искам. Он предпочитал сшитые на заказ костюмы смелых цветов и рубашки с жесткими, контрастными воротничками. Его серо-стальные волосы были зачесаны назад, а пронзительные глаза подчеркивали очки в роговой оправе. Если Уайт был мастером приглушенной силы, то Хэнли - наоборот: он выглядел как адвокат из мультфильма про Дика Трейси. Но у него была конкурентная борьба, не уступающая Уайту, а также презрение к приличиям, которые такие люди, как Уайт, привносили в подобные дела. Давайте не будем обманывать себя, подумал Хэнли. По его мнению, клиенты Уайта были "высокомерными мудаками".
Миллиардером, которого опрашивали в то утро, была женщина лет семидесяти, доктор медицины, хотя она никогда не занималась врачебной практикой. У нее были светлые волосы и широкое лицо с высоким лбом и широко расставленными глазами. Ее манеры были суровыми. Ее адвокаты боролись за то, чтобы не допустить этого допроса, и она не хотела присутствовать на нем. По мнению одного из присутствовавших юристов, она демонстрировала непринужденное нетерпение человека, который никогда не ждет очереди на посадку в самолет.
"Вы - Кате Саклер?" спросил Хэнли.
"Да", - ответила она.
Кате принадлежала к семье Саклеров, известной нью-йоркской филантропической династии. Несколькими годами ранее журнал Forbes включил Саклеров в список двадцати самых богатых семей США с состоянием около 14 миллиардов долларов, "обогнав такие известные семьи, как Буши, Меллоны и Рокфеллеры". Имя Саклеров украшало художественные музеи, университеты и медицинские учреждения по всему миру. Из конференц-зала Кате могла пройти двадцать кварталов до Института высших биомедицинских наук Саклера при Медицинской школе Нью-Йоркского университета или десять кварталов до Центра биомедицины и исследований питания Саклера при Рокфеллеровском университете, затем еще дальше - до Центра художественного образования Саклера при Музее Гуггенхайма и по Пятой авеню до крыла Саклера в Метрополитен-музее.
За шесть десятилетий семья Кате Саклер оставила свой след в Нью-Йорке, как когда-то Вандербильты или Карнеги. Но сейчас Саклеры были богаче, чем обе эти семьи, проследившие свое состояние до Позолоченного века. Их дары простирались далеко за пределы Нью-Йорка: музей Саклеров в Гарварде и Высшая школа биомедицинских наук Саклеров в Тафтсе, библиотека Саклеров в Оксфорде и крыло Саклеров в Лувре, Школа медицины Саклеров в Тель-Авиве и Музей искусства и археологии Саклеров в Пекине. "Я выросла, - рассказала Кате Ханли, - когда у моих родителей были фонды". По ее словам, они вносили свой вклад в "социальные дела".
Саклеры раздали сотни миллионов долларов, и на протяжении десятилетий имя Саклеров ассоциировалось в общественном сознании с филантропией. Один из директоров музея сравнил эту семью с Медичи, знатным кланом из Флоренции XV века, чье меценатство способствовало возникновению эпохи Возрождения. Но если Медичи сделали свое состояние на банковском деле, то точное происхождение богатства Саклеров долгое время оставалось более загадочным. Члены семьи с какой-то манией присваивали свое имя учреждениям искусства и образования. Ее высекали в мраморе, выбивали на латунных табличках, а даже писали на витражах. Были и профессорские степени Саклера, и стипендии Саклера, и серии лекций Саклера, и премии Саклера. Однако случайному наблюдателю было трудно связать фамилию с каким-либо бизнесом, который мог бы принести все это богатство. Светские знакомые видели членов семьи на торжественных ужинах и сборах средств в Хэмптоне, на яхте в Карибском бассейне или на лыжах в Швейцарских Альпах и удивлялись или шептались, как они заработали свои деньги. И это было странно, ведь основная часть богатства Саклеров была накоплена не в эпоху баронов-разбойников, а в последние десятилетия.