Входная дверь неожиданно заскрипела, открываясь. Раньше, чем она отворилась полностью, мои пальцы сомкнулись на рукоятке могучего «саттора», а его тупое рыло, готовое выплюнуть испепеляющий заряд энергии, с мертвым безразличием уставилось на Тин, которая даже не успела толком испугаться.
– Гм, – я убрал оружие в кобуру, – стучать надо.
– Разве ты не ждал меня? – искренне удивилась она.
– Я?..
Она огорченно опустила плечи.
– Я думала… ведь ты мой спаситель…
Неожиданно она присела на корточки передо мной, положила голову ко мне на колени и обхватила руками мои ноги. Я рывком покинул кресло, поднял ее на ноги и глянул в ее серые удлиненные глаза… ничего, кроме отчаяния, я там не увидел. Я раскрыл было рот, собираясь произнести достаточно длинную для данной ситуации фразу, но меня грубо прервали.
На сей раз дверь распахнулась одним рывком, и не успел я что-либо сообразить, как в помещение ворвались трое здоровенных парней. Оружия при них не было, но их свирепые рожи свидетельствовали о том, что громилы прибыли сюда отнюдь не для того, чтобы засвидетельствовать свое почтение блистательному офицеру Алексу Королеву.
Пепельноволосый юнец, шествовавший во главе делегации аборигенов, одним рывком оторвал от меня Тин и хрипло прорычал ей:
– Я говорил тебе, чтобы ты не бегала за ним?
– Фит! – в ужасе воскликнула девушка. – Не смей! Не трогай его!
Паренек отшвырнул ее в сторону и повернулся ко мне.
– Ты не должен ее видеть, – приказным тоном пролаял он, – если не хочешь, чтобы мы с тобой разобрались. А уж после этого девушки интересовать тебя не будут. Ясно?
– Тин, – недоуменно спросил я, – а кто это такой?
Она подняла на меня полный ужаса взгляд.
– Он сын… сын одного из младших сюзитов. Он бегал за мной. О, не связывайся с ним, умоляю тебя!
Я был искренне изумлен. За кого они меня держат? Или эти щенки считают, что могут отдавать приказания имперскому рейнджеру? Ну что ж, в конце концов, я давненько не дрался. Можно и размять старые кости.
– Сынок, – спросил я, – ты хочешь со мной подраться?
– Я не буду с тобой драться, – ответил звероподобный юноша. – Я тебя просто изувечу.
– Ну, попробуй…
Он весил килограммов на тридцать больше меня и ростом был намного выше. Но я знал анатомию, а он – нет. Он, вероятно, дрался всю жизнь, а я никогда не дрался – в его понимании. Зачем? Размахивать кулаками – неподобающее занятие для цивилизованного человека.
Парнишка рванулся на меня, рассчитывая нанести зверский удар – вероятно, в челюсть… как в исторических стерео про ковбоев. Ну да, если бы он попал, то второй удар мог бы и не понадобиться. Но мне не хотелось доставлять ему такого удовольствия. Я ушел в сторону, и он едва успел остановиться в своем размахе, чтобы не налететь на кресло. Пока он разворачивался, с невероятным изумлением разглядывая меня, я обдумывал варианты, что бы такое забавное с ним сделать. Проломить грудную клетку? Нет, захлебнется кровью – ковер испортит. Сломать позвоночник? Неплохо, но потом ноги болеть будут, а завтра тяжелый день. Нет, все не то.
Я поймал его обманчиво расслабленной левой рукой, вогнав два пальца в солнечное сплетение. Наглый щенок издал кхекающий звук и стал оседать на пол, вывесив челюсть и выпучив свои глупые глаза. Я уже думал, что представление окончено, как его приятели вдруг рванулись в атаку. Тактика была старая и ублюдская, мне хорошо знакомая – один фиксирует, другой месит. Подобные вещи я ненавижу до смерти, и уж с ними я церемониться не стал. Белокурому ублюдку, который пытался схватить мою многострадальную шею, я вогнал ребро ладони в горло. Я не шутил, и его позвоночник, естественно, не выдержал. Второго я ухватил за руку и швырнул затылком о массивный подлокотник высокого резного кресла.
Все. Оба мертвы, если я вообще что-то понимаю в трупах, а этот Фит, похоже, сдохнет к утру. Я не думал его убивать, но немного не рассчитал точку попадания.
– Иди поищи их командира, – мрачно произнес я, – или начальника… не знаю.
Тин умчалась. Я сел в кресло и горько покачал головой. Нет, мне еще далеко до прославленного шефа. Я не могу укокошить троих парней с такой легкостью, словно это назойливые насекомые. Они, ублюдки, конечно, сами напросились, но все ж таки.