– Пол, – сказал Хикки, восстанавливая дыхание. – Ты все-таки с-сука, каких мало. Ты хотел, чтобы я напрудил себе в штаны?
Этерлен задумчиво поиграл золотистым локоном, до того лежавшим на его плече.
– А что, это было бы недурно, – предположил он. – Может, повторим?
Хикки прыснул, ударил его по подставленной ладони и, развязывая одной рукой галстук, распахнул темную дверку бара.
– Наливай, негодяй, – выставив на стол бутылку коньяку и пару рюмок, Хикки повернулся к шкафу. – Я пока переоденусь. Ненавижу я все-таки эти «приличные» костюмы!
– В мундире лучше?
– Да хрен его знает. Как-то теплее. Я надеюсь, ты уже пообедал?
– Не переживай, Ирэн меня накормила по высшему разряду. А вообще я теперь стал пить и натощак.
– Нервы?
– Годы… а ты?
– У меня хороший повар, я таскаю его с собой во все поездки. Ты же знаешь, я не могу питаться по протокольному распорядку… так что я тоже пообедал.
Хикки сел на стол, чокнулся с Этерленом и глотнул коньяку.
– Как твои дела? – поинтересовался генерал.
– Пока все в порядке. Я думаю, у нас все получится. Дед выбрал хорошее время – так или иначе, но все нужные нам люди погрязли в разного рода неприятностях… работы тут будет очень много, но в конечном результате я уверен.
– Это славно… Правда, Дед не слишком разделяет твой оптимизм.
– Вот как? – Хикки удивленно поднял брови и поставил рюмку на стол. – Что это значит?
– А я знаю? Он послал меня, что бы я вроде как подстраховывал тебя. Зачем – кто его знает? Для меня вся эта история выглядит довольно-таки странно. Ты знаешь, что эта идея пришла ему в голову еще лет десять назад? Да-а… А в последнее время он стал связывать ее с планом «Ковчег».
– Что такое «Ковчег»?
– Это Ахерон… Больше я ничего не знаю. Существует какой-то широмасштабный проект, что-то такое вокруг Ахерона – план вступает в действие в момент начала войны. Я знаю только, что он запустил подготовку к «Ковчегу» одновременно с этим, с твоим делом.
– То есть наша задача – подстраховать исполнение «Ковчега»?
Этерлен тихо рассмеялся.
– Да кто ж его знает? Я не знаю, кто именно занимается сейчас этим самым «Ковчегом». Я вообще ничего тут не понимаю. Дед придумал какую-то большую каверзу. Я скажу тебе по секрету: в отношении войны он настроен весьма скептически.
– Для меня это не секрет.
– Наверное, ты все-таки многого не знаешь… Дед считает, что мы не просто не готовы – мы совершенно не готовы к войне.
– Он хочет сказать, что мы все обречены?
– Около того. Я не знаю, откуда у него такая информация. По данным Флота, мы сможем отбиться от леггах, даже не вводя в действие второй эшелон обороны. Первый эшелон сейчас заканчивает доукомплектацию сорока корпусов. Через год будут сформированы еще сто с чем-то. А вообще я лично видел сейф со знаменем и документами восемьсот четвертого ударного…
– Какого?! Восемьсот четвертого?
– Да. Это было в «кадрах» двенадцатого крыла на Сент-Илере.
Хикки стремительно прикинул: на сегодняшний день нумерация заканчивалась на пятьсот восьмидесятом планетарной обороны. Восемьсот четвертый… мать моя, да что же это получается? Флот готовиться развернуть еще двести с лишним корпусов? Но это же мобилизация!
– Да, – кивнул Этерлен, – на восемьсот четвертый уже готовы списки. Понятно, что есть и восемьсот пятый, и шестой и как минимум десятый. Знамена, документы, все уже готово. Причем, насколько я знаю, половина новых легионов – тяжелые полного состава. А Дед считает, что этого мало.
– Это значит, что в каждом из них от двадцати пяти до сорока кораблей, – произнес Хикки. – В зависимости от боевого назначения… Флот вводит в кадры около двухсот тысяч новых кораблей. Теперь понятно, почему говорят, что все стапели пашут с предельной загрузкой. Черт! И зачем тогда морочить всю эту нашу бодягу?
Этерлен равнодушно пожал плечами.
– Не стоит задавать вопросы. Ты что, станешь спрашивать у Деда, зачем ему это нужно? Наше дело выполнить приказ. Будет нужно – нас одернут… или направят в другую сторону.