«Жизнь вообще похожа на дешевую литературу».
«Но оценить это может только тот, кто читает хорошие книги», – словно говорила белозубая улыбка метиса.
– Ты знаешь, кто такой Лапу-Лапу? – спросил Нормана Вадим.
– Нет, и никогда не знал.
– А тебе интересно узнать, кто это?
– Нет, – пожал плечами Норман.
– Ну, тогда расскажу, – улыбнулся Вадим, не заметив отказа. Он вообще отличался упрямством и говорил больше о том, что было интересно ему, а не собеседнику.
Неизвестно, запомнил ли Норман всю бесконечную историю убийства и съедения знаменитого адмирала Магеллана сотоварищи на Филиппинском архипелаге. Жадность европейцев и агрессивность филиппинцев не долго испытывали друг друга на прочность. Местный вождь по имени Лапу-Лапу не дал португальцам закончить мореплавание. Во всяком случае, не всем из тех, кто посетил его остров. Норман же из всей истории запомнил главное. Памятников Магеллану на Филиппинах не ставили. А вот мощная фигура Лапу-Лапу, запечатленная в бронзе, является достопримечательностью архипелага. Памятник каннибалу, единственный в мире. Но история Филиппин на Боливийском плоскогорье мало кого интересует.
К тому же Норман, кечуа, не желал иметь ничего общего с древними традициями своего народа. И он, как специалист по истории инков, всегда пытался найти оправдательные мотивы в действиях Франсиско Писарро и тех, кто пришел за ним, чтобы уничтожить Империю Четырех Сторон, больше известную, как Империя Инков. В XVI веке эта страна простиралась на пять тысяч километров с севера на юг континента и примерно на тысячу в глубь от тихоокеанского побережья к верховьям Амазонки. Местное население называло свою родину Тавантинсуйу, что в переводе и означало «Земля Четырех Сторон». Ученые до сих пор спорят, страдал ли ее народ под властью императоров или же пребывал в счастливой эйфории от сознания того факта, что живет в огромной могущественной стране. По сути, сверхдержаве своего времени.
Норман был лишен склонности к сомнениям и не любил подобные споры. Все, что происходило на континенте до европейцев, он считал суеверием и пережитками, – то есть, с точки зрения метиса, злом, с которым нужно беспощадно бороться в силу своих возможностей. Что, собственно, Норман и делал. Инструментом борьбы было знание, а способы – исключительно академические. На историческом факультете университета имени Габриэля Морено Норман Паниагуа считался безжалостным преподавателем, способным уничтожить нежелание учиться у самого распоследнего неуча. Профессор, не испытывая никаких сомнений, ненавидел прошлое своего континента, поэтому знал его исключительно хорошо.
– Правители страны инков были невероятно богатыми людьми. В современных масштабах очень сложно себе представить те богатства, которыми они обладали. Ты же знаешь историю выкупа Атауальпы?
Вадим не знал.
– Император по имени Атауальпа был захвачен в плен Франсиско Писарро. Атауальпа попытался купить себе свободу. Он предложил конкистадорам столько золота, сколько поместится в комнате, где был заперт правитель.
– И что дальше?
– Писарро согласился, и переговорщики со стороны индейцев привезли золото. Столько, сколько влезло в комнату размером примерно пятьдесят кубических метров.
– Ничего себе!
– Они привезли и серебро, – улыбнулся Норман. – Его было примерно в три раза больше, чем золота. А потом Атауальпа решил похвастать своими финансовыми возможностями и намекнул Писарро, что это лишь капля в море по сравнению с тем, что у него осталось.
Империя Инков, как считают историки, занимала площадь от 800 000 до 2 000 000 квадратных километров. Ее обитатели называли страну Тавантинсуйу, что означало Четыре Объединенных Провинции. Их названия, в свою очередь: Кунтинсуйу, Кольясуйу, Антисуйу и Чинчасуйу. И взлет, и падение Тавантинсуйу полны загадок и вопросов, которые пока что остаются без ответа
– Конкистадоры отпустили императора?
– Конечно нет. Если бы это случилось, то мы бы с тобой сидели при свете лучины и восхваляли власть Верховного Инки в дозволенных для простолюдинов словах, но не более того. А потом, вместо того чтобы сесть за компьютер и проверить месседжи, отправились бы на ближайший государственный огород вкалывать на благо великого Отечества.