- И всё же, если бы я могла убедить саму себя…
- Ты мне не доверяешь? – подтрунивая, подмигнул ей Энди.
- Тебе я доверяю безоговорочно, но в мире столько разных женщин, которые хитрее и умнее меня.
- Ах, дорогая жена, но и муж у тебя, хочется надеяться, не дурак, чтобы поддаваться каким-то там обольстительницам? – Они пошли дальше, поглядывая с широкой и высокой стены, по которой иногда проезжали на велосипедах молодые парни и девушки, вниз, на ров и стилизованные под старину постройки, сохраняющие облик древнего города. Серо-цементного цвета стены, антрацитовые черепичные крыши с загнутыми карнизами скатов, лакированные круглые колонны, таблички с иероглифами. Дами не требовалось закрывать глаза, чтобы представлять императорские времена, вот так всё и было раньше, и можно было почувствовать себя самой важной персоной государства. – А ты знала, что в прежние столетия в Китае ревность жены была достаточным поводом для развода? – шутливо заметил Энди. Девушка покраснела, округлив глаза.
- Серьёзно?
- Абсолютно. Наряду с откровенными недостатками, вроде чрезмерной говорливости. – Не зная, был ли это упрёк ей, Дами замолчала, опустив взгляд под ноги. Продолжая улыбаться, Энди шепнул ей на ухо: - Но мне нравится, что ты меня ревнуешь, милая. И я ни за что не надумаю с тобой разводиться.
В подкрепление своих слов, он устроил молодой жене прекрасную поездку к горе Лишань, неподалёку от которой они осмотрели раскопки терракотовой армии, а затем прибыли на термальные источники и бывшую резиденцию императора Сюань-цзуна у подножья горы, где когда-то этот правитель династии Тан наслаждался обществом своей возлюбленной Ян-гуйфэй, легендарной наложницы, вошедшей в четвёрку самых знаменитых красавиц истории Китая. Дами было интересно слушать о любви императора и той девушки, пусть конец и был печальным. Энди часто и её саму называл именно так – гуйфэй, что означало «драгоценная жена», и теперь находить аналогии с какими-то императорами было приятней вдвойне.
- Помнишь «Песнь о бесконечной тоске»? – спросил супруг, встав возле очередной скульптуры Ян-гуйфэй. – Ты читала её как-то перед сном.
- Увы, я не выучила наизусть ни строчки, - призналась Дами.
- Я тоже не смогу процитировать, но помню, что поэт красиво пересказал историю.
Только теперь в голове Дами всплыло воспоминание, что император Сюань-цзун забрал красавицу Ян у собственного сына, чьей женой она изначально была. Энди, Джаспер, Виктория… Сестра Дракона незаметно поёжилась. Цянь слишком часто называли первой красавицей Китая, как бы её не причислили к имеющимся четырём пятой. Она уже доказала, что способна очаровать даже казавшегося верным и неприступным золотого, что же будет, если Вики задастся желанием покорить Энди? Но мысли самого Энди двигались совсем в другом направлении.
- Род Ян Юйхуань***, как можно догадаться по фамилии, был из Шаньси, - хмыкнул босс цинхайской мафии. – Если верить некоторым хроникам, то она не просто так попала во дворец и совсем не случайно прельстила Сюань-цзуна. Но если то, что она была подослана семьёй для достижения их целей, для их возвышения и усиления – правда, выходит, клан Ян старше на два-три века, чем принято считать.
- Шаньсийские амазонки сильно задели тебя? – догадалась Дами.
- Я не могу простить Эмбер, - кивнул Энди. – Я любил её, как родную дочь, а она выстрелила в тебя… Неужели она не знала, как я отношусь к тебе, или её чувства ко мне всегда были фальшивыми? Она не уважала меня, пренебрегала моим отеческим участием?
Дами почувствовала, как портится его настроение, как муж становится мрачен, и поспешила исправить положение. В этот солнечный день, хоть и морозный, ничто не должно было затянуть тучами ненастья их благополучную прогулку.
- Стало быть, девушки из клана Ян славятся красотой?
- Говорят – да.
- Ты видел их когда-нибудь?
- Воительниц – бывало, но среди них полно девиц, не относящихся непосредственно к семье Ян. Та же Черити Лавишес – она откуда-то из Кореи. А одну из генеральш я видел всего раз. И она действительно была очень красива. - Энди поспешил сжать ладонь жены в руке и заверить: - Но меня совершенно не взволновала её красота, я просто сообщаю тебе то, что видели мои глаза. Для моего сердца прекраснее тебя никого не существует.
Дами хотелось верить, и, пока Энди был рядом, у неё это получалось. Лучшего супруга нельзя было желать. Он был заботлив, обходителен, нежен и щедр. За несколько дней в Сиане он одарил её ювелирными украшениями на десятки тысяч долларов, и не скупился на развлечения, водил её в театры, на шоу династии Тан возле Малой пагоды диких гусей и в Исуше**** на Циньскую оперу, в музеи и парки, в том числе Танский Лотосовый парк, неподалёку от дома Джоуми, где они с Дами посмотрели традиционное представление песен и танцев. И когда после всего этого Энди уехал обратно, в Цинхай, пообещав забрать жену при первой же возможности, сестра Дракона впала если не в депрессию, то глубокую печаль, сентиментально доводящую её одинокими вечерами до скованных, кратких, но тем не менее искренних слёз. Из общей с мужем спальни перебравшись снова в женскую часть дома хранителя, она уже никуда не ходила, не искала ничьего общества, встречаясь лишь с самим хозяином, Джоуми, если прохаживалась по мостикам и беседкам внутренних двориков. Её сопровождали всё те же Марк, Тэкён и Гуаньлинь, но теперь, почувствовав возле себя могущественного и властного мужчину, опытного и мудрого, надёжного и привязанного к ней, ей не так хотелось заглядываться на молоденьких юношей. Она и вовсе забыла о них на какое-то время, ловя информацию из внешнего мира, которая долетала звонками от брата, мужа, переговорами слуг, хотя, стоило признать, прислуга терракотовой армии отличалась немногословностью. И всё же Дами узнала, что Синьцзян прекратил нападения с запада, возможно, опешив от намерений Джоуми сделать Энди императором, а, возможно, готовя какую-то новую подлость.
Это затишье вполне могло быть уловкой Дзи-си – все понимали, а потому Энди с Джоуми не прекращали обсуждение назначения босса синеозёрных правителем высшего ранга. Речь заходила то о политике и коммунистической партии – что делать с ней? – то о месте рождения ребёнка Энди и Дами. Хранитель считал, что ему лучше родиться в Сиане, тогда это скрасит его не полное ханьство по матери-кореянке. Энди желал появления наследника или наследницы на своей родине – в Цинхае. Гордость Дами соглашалась с Джоуми, мало ли что, её ребёнку лучше быть рождённым по правилам китайской империи, но сердце тянулось к Цинхаю, который она умудрилась странно полюбить, связав с ним самые счастливые дни своей жизни.
Воспоминания о рассыпавшемся прошлом и грёзы о неясном будущем выводили Дами после заката на балкон, где она стояла минут по десять, пока не подмерзала и не заходила обратно, чтобы согреться чаем (и тот был здесь не таким, травяной у оставшейся в Синине Руби получался лучше). Въездных ворот отсюда не было видно, как и главного двора с окнами самого хранителя. Тот располагал гостей так, чтобы они никогда не знали о наличии друг друга, если встреча не оговаривалась заранее. Но большая часть женской половины просматривалась. Смотреть было особенно некуда, гостьей Дами была единственной. До этого вечера.
Девушка в темнеющих сумерках уловила открывшуюся калитку, переводящую людей из мужских опочивален в женские. Пульс забился чаще, когда ей почудилось, что туда вошла Цянь, сопровождаемая двумя стражниками. Пришедшие мелькнули быстро, да и разглядывать их было неудобно под определённым углом, который почти закрывался карнизом крыши. С тем животом, который уже был у Дами, она не рисковала перегибаться через ограду. Но не могла же это быть в самом деле Цянь? А если могла, то не приехала ли она с… Дами заволновалась и, вопреки холоду, простояла ещё минут пятнадцать на балконе, выжидая, не пройдёт ли гостья снова? Никто не шёл, а госпоже Лау не хотелось заморозить себя и ребёнка. Пришлось вернуться в комнату. Покой был потерян. Вики она видела или нет? Что ей тут делать? Нет, она не могла приехать, разве что её бы подбил на это Джин, узнав, что Дами тут… а мог ли он узнать? Как? Джиён обманул, и всё-таки имел связи в Синьцзяне? Меряя шагами пол, Дами и не вспомнила о чае, пока не заглянул Марк, напомнивший ей о ею же заведенном ритуале. Покивав согласно на то, чтобы принесли перекусить, девушка опустилась на низкую кушетку, за какими раньше вышивали, или читали стихи. Как объяснить появление Цянь, если не галлюцинациями? Нужно взять себя в руки и успокоиться, но как можно успокоиться, не выяснив толком, показалось ей или нет? Выпив принесённый чай, Дами попросила охрану собраться и погулять с ней по саду.