Сандо увидел вдалеке Николаса, шагающего к конюшням. Извинившись перед Эмбер и Джином, он покинул их, отправившись к своему вечному сопернику. Тот как раз велел конюху вывести из стойла блестящего вороного жеребца, когда Сандо нагнал его.
- Собираешься куда-то?
- Да, в горы. Люблю иногда срываться и растворяться, - ухмыльнулся Николас узкими губами. Его черты были такими гармоничными и завораживающими, что когда менялась мимика, казалось, что губы, глаза и брови повторяют линии друг друга, вычерченные умелой рукой скульптора, познавшего пределы жестокой красоты.
- Я хотел бы размяться с тобой ещё раз.
- Не сегодня. Я вернусь утром. – На Николасе была рубашка, а поверх неё кожаный жилет и куртка. Слишком плотно оделся для дня, но если он хочет заночевать в горах, то самое оно. Отказавшись от седла, он вскочил на коня и взял в руки повод. Сандо переступил с ноги на ногу. – Ты хочешь сказать мне что-то ещё?
- Не знаю, стоит ли. – Сандо хмыкнул. – Признаться, впервые в такой ситуации.
- Николь? – догадался её брат. Молодой человек выдохнул, что ему не придётся быть тем, кто выдал её. Николас догадался сам. – Она положила на тебя глаз, не так ли?
- Похоже на то.
- И что требуется от меня? Благословение? Или она тебе не нравится и я должен её образумить?
- Мне было интересно, почему у неё никого нет. Ты слишком строгий брат? – Николас с иронией покривился.
- Я не лезу в её личную жизнь и не распоряжаюсь ей. Если бы кто-то избил её, я бы вздёрнул этого человека на дыбе и поджарил, если бы кто-то оскорбил её, я бы выбил ему зубы и отрезал язык. Но если кто-то обидит её из-за её глупости и наивности, или она влюбится в мерзавца – это будут её проблемы, её опыт, её право. Я ей не сиделка, а защитник. А от себя самой я её защищать не буду.
- Почему же она… так себя ведёт? – не стал произносить «девственница» Сандо. Будь у него сестра, ему бы не понравилось слушать о ней такое и говорить о такой стороне её жизни. Николас тоже не похож на того, кому хочется копаться в кроватных вопросах Николь.
- Николь капризный ребенок, - несмотря на то, что ей было двадцать четыре, назвал её таковой старший брат. Может быть потому, что он был на десять лет старше, кто знает? – Она ищет какого-то идеального принца вообще без недостатков. Даже когда ей встречается парень по душе, она выискивает в нем недостатки, чтобы убедиться, что снова не оно. Если тебе нужен мой совет – плюнь на неё, она всё равно не даст, потому что найдёт сто и одну причину, почему ты не тот, кто ей нужен. А если уж она захочет дать, то придёт и даст сама. Не знаю уж, настанет ли этот момент когда-нибудь. – Николас любил сестру, но проявлять любовь он вряд ли умел, не только к ней, но и вообще. Он не умел говорить с нежностью, не умел смотреть с нежностью, не умел с нежностью даже думать. Поэтому признать всё в сестре нелепым и странным, при этом души в ней не чая, было для него нормальным. – Она хочет быть крутой, самостоятельной и хладнокровной, но мысли её, как и у всех девушек, только о любви и романтике. Так что… - Николас дал ход коню, и он медленно потопал на выход из конюшни. – Удачи тебе, брат, - засмеялся мужчина и набрал скорость. Сандо понял, что удача ему понадобится, но хотя бы мнение Николаса на этот счет было узнано.
Обед проходил спокойно, но общей беседы никак не получалось. Все переговаривались в основном с сидящими рядом, а сидели все с теми, с кем находились в наиболее тесных отношениях. Джин боялся, что получит избыток внимания от Цянь, но она, напротив, на него едва смотрела, пытаясь разряжать обстановку. Николь без брата и при всех смотрела в свою тарелку, не решаясь вступать в обычные склоки с Сандо. Наконец, обращаясь как бы ко всем, заговорил Генри, сидевший между Эмбер и Кристал.
- Кстати, Фэй звонила, обещала приехать через пару дней, чтобы поздравить дядю со свадьбой.
- О боже! - негодующе, но с сарказмом обронил нож и вилку на стол Хангён. – Вот ведь напасть. Опять привезёт с собой монастырский устав. Готовьтесь, дети мои! – Без Николаса самым старшим сейчас в столовой был он. – Учим Отче наш, привыкаем не засиживаться допоздна, а то нас отругают, наложат епитимью, наденут на нас власяницы.
- Перестань, она не такая уж строгая, - улыбнулась ему Цянь.
- Не строгая – скучная, - сказал он.
- Иногда полезно появление такого человека, - продолжила Вики. – Хранителя традиций. Чтобы не распоясаться.
- Кто бы говорил, - достаточно громко произнесла Джессика. Джин удивленно бросил взгляд на невесту покойного сына Энди. Остальные, видимо привыкшие к чему-то, сделали вид, что не услышали. Цянь тоже проглотила пику в свою сторону, принявшись есть дальше. Но Хангён молчать не стал:
- А что, Джессика, ты против распоясаться или наоборот? Я не совсем уловил характера твоего замечания.
- Хан… - попросила его тихо Цянь, но он уставился на Джессику, ожидая ответа. Обычно шутящий и шумливый Джексон побледнел, подвинувшись на стуле поближе к Марку.
- Я против ханжества и лицемерия. Я против непорядочных людей, которые пытаются корчить из себя что-то высоконравственное. – И хотя она даже не посмотрела на Викторию, всем стало ясно, о ком она говорит и что подразумевает.
- Острото как, - поднялся Джексон, подразумевая еду, хотя с той всё было в порядке. Ему нужен был повод уйти, он ненавидел все эти разборки. – Схожу в ванную, аж глаза режет.
- Ну да, лицемерие – это плохо, - спокойно вернулся к обеду Хангён, но не закончил: - Особенно речи девственницы из уст той, которая шпилилась со своим женишком по всем углам.
- Хан! – воскликнула Цянь. Джессика схватила стакан сока и плеснула через стол тому в лицо, после чего швырнула салфетку с колен на стол и вынеслась прочь. Хангён, закрыв глаза, облизнул губы, по которым потёк оранжевый апельсиновый нектар. Струи обрушились на его кремово-кофейный костюм, серебристый галстук, и капли продолжали пачкать и портить одежду. Не глядя нащупав свою салфетку, мужчина вытер ею лицо и, улыбнувшись, взял вилку.
- Какая темпераментная чертовка!
- Ханни, зачем ты?.. – Виновато пробормотала Цянь, за которую он заступился, устроив маленький скандал.
- Забудем, давайте есть, - предложил он. Кристал, несмотря на то, что задета была её сестра, осталась с Генри. Молодой человек погладил её по руке, но не стал ругаться с братом, защищая родственницу своей девушки.
Сокджин знал, что женщины – создания несдержанные, и что для ссоры им многого не нужно, но неприязнь между Вики и Джессикой явно была давней и необъяснимой. Они обсуждали это с Сандо после обеда и Джин, любящий всё решать по справедливости, хотел бы знать, откуда всё началось, и которая неправа? Иначе было не понять, на чью сторону становиться.
- Виктория была помолвлена с Энди, а Джессика – с его сыном. Уж не потому ли, что Цянь едва не стала мачехой её жениха, она так бесится?
- Конкуренция за власть и влияние? – предположил Сандо. – Кто знает? Может, она надеялась стать женой наследника Цинхая, а тут вдруг возникла угроза свежего потомства Энди. Естественно, это будет злить и расстраивать.
- Но жених погиб, и какая уж теперь разница?
- А помолвка между Цянь и Энди была разорвана до гибели сына? – Джин пожал плечами, но после этого уловил, куда клонил товарищ. Он напрягся.
- Ты думаешь, что её могли подставить и оклеветать? Чтобы избавить Энди от невесты?
- В таком случае, в заговоре участвовал и его наследник. Это было нужно ему в первую очередь.
- Черт… - Джин задумался, застучав пальцем по губе. – Но тогда выходит, что теперь под ударом Дами. Наследник нынче Генри, а он вновь завязан на этом дуэте Чон. Если наши подозрения верны, и Цянь оклеветали, то надо понаблюдать за этими девицами.
- И особенно дорожить репутацией Дами, - изрек Сандо. – Чтобы придраться было вообще не к чему. – Дантист обреченно и опечаленно посмотрел на него. Понятно, о чем он. Не компрометировать госпожу Цинхая, не создавать ей проблем. Но Цянь же почему-то не убили за измену Энди? Даже не изгнали. В чем же причина такой благосклонности?