- Возьми меня, возьми, дай забыть, что я была не твоя! – Под халатом у Дами ничего не оказалось и Джин, ослепленный возбуждением и желанием, подхватил её под бедра и, подняв, посадил на себя, стоявшего пока одетым. Дами сцепила ноги на его пояснице, обвив шею сильной хваткой. Их губы не хотели разниматься.
- Ты всегда моя, слышишь? Всегда! – За ручку задней двери кто-то дернул и двое остановились, насторожившись. Послышался голос одной из горничных:
- Госпожа, принести вам завтрак или одежду? – Дами попыталась не выдать себя срывающимся от огня вожделения, сжигающего тело изнутри, тоном:
- Не сейчас! Я хочу ещё поспать. Придите через час!
- Слушаюсь, госпожа. – Шаги за дверью удалились, и дверь была оставлена в покое. Джин прислонился истомленными губами к чувствительному уху Дами:
- Час слишком мало, ты должна была послать их к черту до обеда. – Он поднёс возлюбленную к кровати и, положив на спину, стал снимать рубашку. Дами, которую немного привело в адекватное сознание стороннее вмешательство, поймала его за запястье.
- Не раздевайся! Что, если придётся быстро кому-то отворить? – Джин нерешительно помедлил.
- И что же, мне быть одетым? Расстегнуть ширинку и поиметь тебя, как какое-то животное? – Дами успокаивающе погладила его по тыльной стороне ладони, сев, не смущаясь своей наготы. Мужчина стоял между её ногами, смотрел на неё сверху вниз, на её матовую кожу, обнаженные груди, впадинку между ними, идущую к пупку.
- Какая разница, Джин? Я хочу быть твоей, и всё равно, как ты это сделаешь.
- Нет, не всё равно. – Он сел на колени перед ней, и теперь она смотрела на него сверху вниз. Его ладони легли на её хрупкие белые колени. – Я не хочу быть как те, что не приносили тебе удовольствия и разочаровывали. Я не хочу, чтобы не было разницы, Дами. Я хочу, чтобы ты испытала удовольствие, наслаждение и эйфорию. Чтобы никогда не сказала мне, что секс – это механическое действие, приятное только мужчинам.
- Джин… - провела она пальцами по его волосам. Он опустил лицо и коснулся губами ноги, сбоку от коленки. Потом чуть выше. Его губы, лаская чувственными поцелуями кожу, двинулись по внутренней стороне ноги, к бедру, к тому местечку между ног, что дрогнуло, едва он тронул губами точку возле коленки. Дами изогнула спину, почувствовав мурашки и дрожь по всему телу. Ладони Джина сопроводили его поцелуи по внешней стороне бёдер, и когда он дошел до изгиба, где в опасной близости ждал самый низ живота, Дами уже трясло, заставляя хвататься то за плечи, то за руки возлюбленного. Джин приподнял руку и опустил её между ног девушки. Чтобы не взвизгнуть, она стиснула зубами костяшки пальцев. Большой палец пощекотал аккуратно подбритые волоски и вошел меж розоватых складок. В главную дверь раздался отчетливый стук, а за ним и взволнованный голос Марка:
- Госпожа, вы не спите? – Дами вновь поднялась, пытаясь прийти в себя. Дыхание уже сбилось, и остановиться было куда труднее. – Госпожа?
- В чем дело? – сипло начала девушка, прокашлялась и добавила: - Задремала. Что тебе?
- Господин Энди зовёт, беда приключилась! – По интонации было слышно, что он не шутит и сам в волнении. Дами тряхнула головой. Джин неохотно отодвинулся, испытывая дискомфорт и потягивание между ног. Не легче было и сестре Дракона, но, в отличие от него, ей отлежаться и отдышаться времени никто не давал.
- Я должна идти, прячься! – шепнула она ему. Стоматолог послушно забрался под кровать, после чего Дами позвонила в колокольчик и велела служанке нести ей чонсам*. Облаченная в шёлк с традиционным рисунком, супруга повелителя Цинхая вышла из спальни и, сопровождаемая телохранителями, пошла по коридору. – Что стряслось?
- Кто-то покушался на господина Хангёна. Он ранен. – Дами с ужасом воззрилась на Марка.
- Прямо во дворце?
- Нет, - посчитал нужным поучаствовать в разговоре Джексон. – Он был в машине, уезжал отсюда, когда кто-то выстрелил в него.
- О боже! – сдавлено прошептала Дами. Так всё-таки здесь существует реальная опасность, всё-таки убийства и покушения не выдумка, и чтобы выжить, нужно держать ухо востро.
Девушку проводили до спальни, в которой проживал Хангён с тех пор, как сюда приехал. Раненного, его принесли сюда. Энди встретил жену на пороге и, положив её руку себе на локоть, вошёл с ней внутрь. Здесь были уже почти все, собравшиеся вокруг постели, на которой лежал пострадавший, выглядевший по-обычному легкомысленно и радостно, будто не его заканчивал перевязывать врач, изъявший пулю. Свободную правую руку Хангёна сжимала Цянь, сидевшая подле него.
- Ханни, ну чего ты улыбаешься? Пройди пуля чуть ниже – тебя бы уже не было!
- Но она же не прошла, - подмигнул он ей. Рана могла бы быть смертельной, как и говорила Вики, и чистая случайность помогла Хангёну вовремя дернуться, или руке стрелявшего дрогнуть, чтобы выстрел пришёлся в левую ключицу, а не в сердце. – Энди, в твоих горах завелись снайперы, - хохотнул четвертый сын. Главарь синеозерных не разделял насмешки над судьбой, и в скверном настроении молчал. Его лучший друг, друг близкий, но мстительный и страшный, послал к нему своих детей, выказывать почтение, и вот, на одного из них покушались.
- А что ты делал там? – поинтересовалась Николь, скрестив руки на груди. Хангён покосился на неё и прищурился, отвечая в духе привычного кокетства.
- Сбегал подальше, пока не приехала Фэй. Ты же знаешь, я её не перевариваю.
- И ни с кем не попрощался? – нахмурилась Цянь. Хангён хотел опять отшутиться, но вовремя понял, что уходить по-английски было некрасиво по крайней мере по отношению к хозяину – Энди. Он посмотрел на него.
- Прости, у меня бездумный и сумасбродный характер.
- Как всё произошло? – только и спросил Энди. Четвертый сын откинул голову назад, восстанавливая события.
- Я сел за руль своего автомобиля, включил чудесный лаунж, вжал газ в пол. Отъехал я не далеко, километров пятнадцать. Вдруг удар. Я подумал, что врезался во что-то, но это пуля пробила стекло. И в тот же миг боль в плече. Я успел затормозить, прежде чем съехал на обочину. Там уже пришёл в себя, понял, что случилось, позвонил Цянь и попросил прислать мне доктора. – Домашний врач сразу же посчитал себя обязанным пояснить:
- Я нашёл господина Хангёна в сносном состоянии. Крови успело натечь, но ничего важного не задето. Вокруг было пустынно, ни души. Хотя в горах, конечно, спрятаться легко, обзор не далек.
- В горах? Так ты ехал по верхней дороге? – взглянул на жертву Энди. Хангён на секунду замешкался.
- Да.
- Почему? Она длиннее, и если ты хотел уехать, то проще было ехать по низу, к озеру.
- Я никуда не торопился. Да и вид на верхней дороге куда красивее. – Когда он договорил, в комнату ворвался Николас, пыльный и встревоженный. Он нашёл глазами Хангёна и выдохнул, убедившись, что он жив.
- Как ты, брат? Мне сказали, что в тебя стреляли? – Все взоры обратились к пришедшему. Многие знали, что Николас с вечера умчался в горы, провёл там ночь, и вернулся только сейчас.
- Где ты был? – грозно задал ему вопрос Энди.
- Я? Как обычно, ты же знаешь, что я, приезжая к тебе, люблю тренироваться в горах… - По тишине и паузе, Николас почувствовал что-то неладное, и ему пришлось убедиться в этом неладном, поймав несколько взглядов. – Вы что, думаете, что стрелял я?!
- Ты был в горах, - привел аргумент Энди. – Там всё и произошло. – Николас сразу же стал спокоен и непробиваем, включив логику и красноречие.
- В мою защиту есть два неоспоримых довода: во-первых, я третий, а Хангён четвертый сын. У меня нет причин его убирать, он мне не мешает. Во-вторых, если бы стрелял я, то он бы умер, потому что я никогда не промахиваюсь, даже если бы он был мошкой за километр от меня. – Убедительный тон Николаса и его полное спокойствие, сопровождаемое уверенностью, стали отводить от него подозрения.
- Но у тебя единственного нет алиби, - подытожил Энди.