И лишь только через час он смог прийти в замок, чтобы доложить о произошедшем, как и полагалось. Весь этот час Айка не уходила с лазарета и наравне со всеми жрецами и лекарями была с подданными. Диего пришел сюда, когда не было хаоса, потому он только мог поразиться, сколько много было раненых — по лазарету нельзя было ступить — раненые чуть ли друг на друге не лежали — коек не хватало. Было еще столько же в холле на втором этаже, но там, правда, были не такие серьёзные раны. Он хотел было подойти к королеве, но вошел именно тогда, когда Айка стояла над телом Лины. Королева что-то тихо напевала, уже заканчивала, правда, лишь убирая боль маленькой певчей.
— Ты не обязана была сегодня сражаться за мой город. — Разумеется, Айка прекрасно помнила лицо, которое ненавидела всё это время. Но не сейчас. В данный момент королеву переполняла тоска за свой народ, безграничная любовь к нему и забота, которая сейчас также распространялась на Лину. — Но ты это сделала, прими мою глубочайшую благодарность.
К тому моменту Диего подошел достаточно близко, чтобы Айка его увидела. И её сердце разорвалось на части, видя своего бравого вожака в таком потрёпанном виде. Рассечённая щека, несколько укусов на оголенных руках, где под кожей была настоящая чернота от бескровия. Он всё еще сильно хромал, но та нога поправилась — это была уже другая.
— Не смотрите на меня так, ваше величество, — попытался он улыбнуться и поддержать Айку. — Я всё еще полон сил, и умирать пока не тороплюсь. — Королева молчала, злили его слова. — Но не могу не сказать, что вы пришли как нельзя вовремя.
— Спасибо господину Скайфорду, — прошептала она, тут же отводя взгляд от Диего — что-то скрывала. — Когда мы тут закончим, обо всём мне доложи, а пока отдыхай.
— Да, мой королева.
Диего низко склонил голову, пока Айка, проходя мимо него, осторожно вышагивая, чтобы туфельками не зацепиться за чью-то голову, прошла к стонущим от боли людям.
Диего поднял голову только тогда, когда Айка оказалась за его спиной, и он прошел к кровати Лины.
— Ты как? — серьёзно просил он. — Только дураки или герои сказок получают удар в самый последний момент. Интересно, ты кто?
— Все герои — дураки, — слабо засмеялась Лина и села, поправляя разодранную рубаху. Кровь не течет, теперь и не болит, так что она собиралась пойти помогать тем, кому досталось сильнее. Только что-то ей подсказывало, что никто не даст этого сделать. — Думала, что уже все, потеряла бдительность и сбилась со счета.
Признаваться в этом было стыдно, поэтому Лина опустила глаза, будто была виновата в чем-то. Хотя она правда виновата в том, что позволила себя ранить. Уж щит могла бы продержать до самого конца! Так и слышала голос наставника, который постоянно ругал ее. И который теперь почему-то был похож на голос Диего. Она скосила на него глаза и осторожно осмотрела. Выглядел он похуже нее, но она хотя бы крови не так много потеряла.
— Жить буду, спасибо. Тебе самому помощь лекарей не помешала бы. — Она осторожно подвинулась на койке, стараясь не шевелить боком, и пригласила Диего сесть рядом. — Только не говори, что есть на кого потратить силы, кроме тебя. Другими займусь чуть позже, если позволите.
— Ты неверно расцениваешь чужие силы, и приоритеты, — покачал головой оборотень. — Я могу ходить, я не теряю сознание, и моё тело постепенно себя излечивает. Тут много людей и даже оборотней, — с этими словами он осмотрел лазарет, как бы указывая на каждого, — у кого нет регенерации, или кто потерял крови достаточно, чтобы быть на грани гибели. Здесь не все. У нас в замке есть еще место, куда сложили раненых.
Он не храбрился. Ему действительно было нехорошо, он был бледен, но то, что он сказал — правда. И Лина это сама озвучила. Его состояние не на грани, и тут были те, кому помощь нужна была немедленно. И всё равно оборотень улыбался. Слабо, даже как-то призрачно, но улыбался. Его вера в Айку не была напрасной. Она появилась как нельзя вовремя. Вот только не хотелось её расстраивать и утомлять докладом о произошедшем в Близнецах. Но нужно будет. Всё, что было в силах Диего — оттянуть этот момент.
— Скоро прибудет еда и вода, так что потерпи немного и… — Он ведь так и не сел на кровать, и сейчас на неё очень недобро смотрел. — Пожалуйста, не доставляй проблем лекарям. Если они делают свою работу, пусть делают, не мешай им лечить. Если у нас каждый второй тут будет бить себя кулаком в грудь, — «А ведь будут», — ты же представляешь, что начнется. Ляг давай и отдохни. Ты хорошо постаралась сегодня.
Диего сказал эти последние слова от чистого сердца, вкладывая именно в них особый смысл. Оборотень разделял благодарность Айки, и пусть он продолжал думать о том, что ей тут не место, это не избавляло от того факта, что она билась на стороне не только не своего королевства, но и на стороне «не своих».
— Отдохну… Только чуть-чуть, — усмехнулась Лина, но как-то грустно опустила голову. Раз уж он не собирался садиться, она двинулась обратно, слегка скривившись, когда неудачно повернулась, укладываясь на кровать. Найдя удобное положение, она опять посмотрела на Диего, мол, доволен?
Конечно, она не собиралась доставлять неудобства, только хотела помочь, но прекрасно понимала, что много сейчас не сделает. Благословение королевы уняло боль, а сама она остановила кровь, но она вымокла и вымоталась. Все эти стоны вокруг только напоминали о произошедшем и о бессмысленных смертях. Интересно, как звали того вервольфа? А Чиж жив? Лина о стольком хотела спросить Диего, но понимала, что стая для него дороже, чем ей, и спрашивать — только бередить ещё не зажившую рану.
— У твоей королевы прекрасный голос и сильная вера. Они со Скайфордом… Я не видела ещё такого. Вот кто действительно постарался, — улыбнулась Лина и посмотрела в сторону Айки. Роберт тоже был здесь, помогал исцелять тяжелораненых. Он выглядел осунувшимся, изрядно устал, но продолжал делать все, что в его силах. Им бы тоже не помешал отдых. — Мне жаль, что я не смогла сделать больше. — Она тяжело вздохнула и вернулась глазами к Диего. — Ты тоже иди отдыхай. Нехорошо бравому капитану выглядеть таким побитым, — попыталась она пошутить.
— Не стоит прибедняться, — усмехнулся он, имитируя саму Лину. Но все же подошел к кровати и погладил её по голове. Сейчас она могла заметить его руку впервые так близко — у него были удлиненные заостренные ногти, повторяющие форму когтей, а самое некрасивое — они были, как и когти, черного цвета. — Сегодня хорошо постарался каждый из нас.
Опустив руку и сделав несколько шагов назад от кровати, Диего вновь осмотрел лазарет, но думал о чем-то своем; что-то прикидывал, после чего вновь обернулся к Лине, но уже для прощания:
— Я постараюсь навестить тебя утром. Я бы лизнул твою рану, но ты ведь потом опять фикать будешь и жаловаться. — А чтобы не получить подушкой в голову, он резко развернулся, скрывая смех (но не его звук), быстрым шагом отправился к выходу.
Хорошо, что он не видел, как сильно покраснела Лина. Не от злости, как он мог подумать, а до жути смутилась! Даже представить успела, как он лижет ее ребра с левой стороны. Казалось, что у нее пар может повалить из ушей, если она сейчас же не успокоится.
— Д-да кому ваше вылизывание нужно?! — бросила она ему в спину и резко отвернулась на тот случай, если он обернется, а лицо спрятала в подушку, потому что ещё и слезы от боли в боку выступили. Хорошо, хоть стон сдержала.
***
После того случая контроль Вильгельма усилился в несколько раз. Генрих не мог куда-то пойти в замке, не чувствуя на себе несколько пар глаз. Сколько ещё шпионов следило за ним? Даже в свою комнату входил после того, как проверял дверь и помещение на ловушки, магические и нет. Ральф практически не показывался, но всегда был рядом, оберегал своего хозяина.
Поздней ночью, когда весь замок должен был отойти ко сну, Генри покинул комнату под пологом невидимости и спустился вниз, прошел через пустую столовую и кухню, где в печи подходил к утру хлеб, распространяя приятный аромат. Но путь его лежал ещё дальше, в кладовую, куда через тайную дверь должен был проникнуть человек Евы.