— Эй, Пром, ты чего припёрся? — из темной будки у ворот блеснули красные линзы.
— Мне тут кое-что передали! — ответил я, остановившись на асфальтированной дорожке, заняв один из расчерченных краской квадратов.
— От меня тебе могли передать только что-нибудь про твою мамашу! — издевательский гогот выдал второго дозорного.
— А я так смотрю, периметр вы решили сегодня не обходить? — я с подозрением прищурился.
— Не твоего ума дело, выкладывай конкретнее, что надо? — тон собеседника изменился на более серьезный.
— Да как бы вам сказать, слухи по форумам разные ходят, а источник один… — я расслабленно подошел к сторожке — низкой и приплюснутой, как шайба, металлической будке. — Неспроста ведь, а?
— Вернись в квадрат, Пром, не беси, — глухо посоветовал дозорный.
— А то что? Придется выполнять свою работу? Давно ты бегал куда-нибудь? — я расстегнул молнию на комбинезоне, обнажив плоский живот. — Думаешь, это мне за просто так досталось?
— Быстрее шокера не побежишь! — изнутри, сквозь смотровое окно, ко мне приблизилась здоровенная башка охранника. Серый овал с квадратным подбородком, глубоко посаженные черные глаза и звериный оскал могли бы напугать новичка, но не меня. Я знал, что пока этот громила выйдет наружу, я буду далеко отсюда. Правда, убегать не было никакого смысла.
Мир превратился в свалку, но законы никуда не делись. Повсюду висели камеры, и если кто-то тронул бы меня хоть пальцем, бедолагу ожидало временное увольнение, а потом санаторий с обязательным курсом психологической реабилитации.
В тот момент не было ни одного повода избивать посетителя. Я просто пришел и просто разговаривал, даже мог бы назвать их идиотами или кем похуже. Не нравится? Обращайся в Департамент, они всё решат. Мы оба это понимали, а расчерченные квадраты обозначали, ни больше, ни меньше, безопасную социальную дистанцию.
Вот только знать это мог я, но не тысячи простых работяг, что год за годом выстраивались здесь по квадратам, когда приходила какая-нибудь нужда явиться в ВАМ.
— Хорош заливать, Билли, ты конечно тот еще мудак, но от сотни кредитов еще ни разу не отказывался. Выкладывай, что там за «Артефакт» ты видел в списке утилизации?
— Деньги вперед, — Билли протянул свою огромную лапу в смотровое окно, в ней лежал смартфон.
— Аванс, остальное после получения ссылки… — я махнул пластиковой картой над экраном, набрал на своем смартфоне нужную сумму и замер в ожидании.
— Все деньги сразу! — дозорный требовательно пошевелил рукой.
— А если обманешь?
— Тогда ты похеришь сотку! — Билли хохотнул, глянув за спину, где его невнятным бормотанием поддержал коллега.
— Смотри, я не пожалею средств и твой аккаунт будет светиться во всех черных списках Свалки, — пригрозил я, повторив операцию перевода.
Как только устройство охранника пиликнуло, он спрятал его в карман. На подоконник легла металлическая пластинка с адресом, я сграбастал ее и поспешил прочь.
Перфокарта утратит свою форму, обратившись в кусок податливого пластилина через полчаса, максимум. Нужно было не только успеть перейти по ссылке, которую она хранила, но еще и совершить парочку предостережений.
Так уж вышло, что любой работник ВАМ имел доступ ко всему утилизирующемуся на свалках мусору. Многомиллионные списки ежедневно выставлялись на внутренних серверах, никому бы в голову не пришло искать там что-то полезное, пока не появился Прометей. То есть я. Парочка написанных скриптов быстро показали свою состоятельность — среди мусора много полезных вещей, которые можно починить и использовать повторно. Вручив этот тайный ключик одному из тех, кто существовал вне свалки, я провел ниточку, за которую теперь дергали все, кому не лень.
Скрипты быстро разрослись до самостоятельного сервиса. Никто не знал, кто автор и первоисточник, а если бы и узнал, не взялся бы возносить меня на пьедестал славы. Всем на всех плевать, девиз жителя нынешнего времени прост: делай что хочешь, если это не мешает остальным делать то же самое.
Горизонт алел, в какую сторону не посмотри, там горели очаги, переваривая килотонны хлама. С неба почти всегда сыпался пепел, забивая фильтры респираторов и споры на коже. Я забрался в берлогу, сооруженную в куче автомобильных каркасов, подсвечивая путь фонариком. Почти сразу кто-то подал голос, пришлось хорошенько присмотреться, чтобы увидеть закутанную в пальто фигуру Адальберта. Несчастный художник, по всей видимости, опять впал в депрессию, что легко можно было понять по его заплывшему от спирта лицу.