Нам надо было искать некий ориентир, так что Бек решил, что мы можем спускаться вниз по реке, пока его не увидим. По площади плита была больше шлюпа, и мы сидели на ней, а двое из компании в это время отталкивались шестами.
Получилось так, что я оказался рядом с Беком, один и вне пределов слышимости других. Последнее время Бек говорил лишь о труднопонятных вещах. Он посмотрел на других и с ироничным видом не то хмыкнул, не то усмехнулся.
- Бандиты,- сказал он.- Вот кто мы такие - бандиты. Помнишь, что говорил алхимик? Среди тех, кто поселился на Каллиболе, важное место занимали бандиты. Может быть, загнивание и застой начались от этого. Но знаешь что, Клейн? Ведь это мы - бандиты, и в Клиттманне мы самые ловкие.
- Может, и так,- ответил я,- но нас выгнали.
- Да, правильно. И знаешь, почему? Только мы несем Клиттманну перемену. Мы опасны. Нас надо уничтожить. Послушай меня, Клейн: мы можем стать зародышем чего-то нового в мире. Да, бандиты. А кто еще тут есть? В Клиттманне сейчас существует только эгоизм. Мы можем это изменить и создать государство, которое существовало бы ради самого себя и требовало преданности всех людей.
Государство, которое завоевало бы другие города, создало империю, освободило бы в людях творческие способности и изменило весь мир.
Думаю, Бек уже долго старался на меня воздействовать. И правда, с тех пор, как я с ним познакомился, я все больше попадал под влияние его личности и идей. Некоторые из них я не понимал, но он притягивал меня к себе, словно волшебством.
Раньше, конечно, я ни с чем подобным не сталкивался.
- В этом государстве, в этой империи,- говорил он мне,- надежда человечества. Это что-то, что делается не ради чьих-то личных интересов, а ради самого дела. Ты понимаешь меня, Клейн?
- Зачем ты мне все это говоришь? - спросил я, проглатывая слюну.
- Остальные ребята - хорошие ребята, умелые.
Но это все. Вот разве что Рит… но Грейл и Хассманн? Да что с них взять? Они безмозглые придурки. Инструменты. А ты, Клейн, можешь соображать. Иногда это, может быть, трудно заметить… но я наблюдал за тобой. В конце концов идеи до тебя доходят. Так вот, Клейн, государство - прежде всего. Это будет развивающийся город, понимаешь?
Я был увлечен тем, что он говорил. Мне казалось, что я впервые в жизни слышу что-то новое, чистое. Преданность, которая превыше всего личного. Вот о чем мне сейчас говорил Бек, и это казалось неопровержимо. Может быть, если вспомнить, в каком положении мы находились, то все это покажется смешным, но у Бека была способность заставлять даже в поражении видеть радость и надежду.
- Прежде всего, понимаешь? - повторил Бек.- Даже прежде женщины.
Гельбор сидела на краю нашего плота и болтала в воде ручкой. Я взглянул на нее и проглотил слюну. Как ни воодушевляли меня рисуемые Беком образы, одно я все-таки должен был признать.
- Иногда прежде всего бывает женщина, Бек,- сказал я.
И что же сделал Бекмат, когда это услышал?
Он вынул пистолет и, пока я только соображал, что происходит, застрелил Гельбор. Я уже знал, как метко Бек стреляет. Пуля попала ей в голову. Даже не вскрикнув, девушка свалилась в воду и скрылась из виду.
Когда я увидел, как она, словно кусок глины, падает с плота, все мои внутренности сжались в плотный комок. В то же время по телу прошло что-то неописуемо сладкое и болезненное. Я в гневе вскочил на ноги.
- Ты придурок! Я тебя убью за это!
- Государство прежде всего, Клейн,- голос Бека был несообразно с ситуацией мягок.- Надо быть последовательным.
- Ладно,- с трудом проговорил я,- государство прежде всего.
С этого момента я стал непоколебимо верен Беку. Я впервые в жизни узнал, что такое настоящая преданность. Если бы не эта преданность, я, думаю, никогда бы не смирился с тем, что не отомстил за смерть Гельбор.
И все-таки вся ситуация была абсурдна. Вот мы - почти мертвецы, а Бек разглагольствует о государстве и империи. Во время нашего путешествия он со мной еще не раз говорил на эту тему, в подробностях излагая свои планы. Он установит между городами регулярное сообщение, сказал он, уничтожит банды кочевников и организует станции, на которых путники смогут пополнять свои пищевые запасы. Все это было прекрасно, не ясно было только, как нам все это сделать.