Я даже удивился тому, что они вообще могут стоять вертикально. Позднее я узнал, что давалось им это действительно с трудом.
Кожа их имела синевато-серый цвет, и такого же цвета была их военная форма. Их широкую грудь крест-накрест пересекали черние ремни портупеи, от чего внешность их делалась еще более зловещей и грозной. Парламентер не убил нашего местного жителя, как я ожидал, а стал слушать, и зеленый человечек, глядя снизу вверх, как ребенок на взрослого, передал ему наши слова. Мерамит кивнул, развернулся и ушел.
Через несколько минут парламентер вернулся с еще одним мерамитом, который надменно вышагивал впереди, хладнокровно переступая через тела своих убитых солдат. В отличие от парламентера, на нем был шлем с какими-то знаками, разобрать которые издали я не мог. Он остановился в нескольких ярдах от нашего передового «Джейна», расставил ноги, а большие пальцы рук засунул за ремень.
Местный житель тем временем радостный вернулся назад в бункер.
- Твоя очередь, Хармен,- сказал Бек довольным голосом.- Иди и прикинься важным. Скажи им, что мы представляем власти Клиттманна, другого, мира. Скажи, что у нас нет вражды к народу Мерамы, почему мы и не препятствовали захвату Реатта. Скажи, что такого же уважения мы ожидаем и от них. Затем скажи, что если он - простой офицер, то должен говорить с тобой на улице, а если он - лицо высокопоставленное и является вождем своего народа, то может войти в бункер и поговорить со мной. Дай понять, что я не буду заключать соглашений с мелкой сошкой.- Длинноволосый алхимик долго и задумчиво на него смотрел. Я подумал, что он и одним своим видом произведет на мерамитов сильное впечатление.
Но алхимика уже слишком многое заставляли делать против его воли. Его втянули во множество дел, в которые он не хотел бы втягиваться, а теперь Бек еще заставлял вести вместо себя разговоры. Алхимику это не очень нравилось.
- Я что, твой посыльный? - сказал он.- Твой мальчик на побегушках?
- У тебя нет выбора,- заявил Бек.- Иди и делай, что я сказал.- Он помолчал.- А может быть, и есть выбор. Посмотри, может, сможешь устроить частную сделку с мерамитами, может, они дадут тебе большую лабораторию. Только помни, Хармен, я тоже обещал тебе большую лабораторию. Очень большую. Ты же знаешь, что мы задумали - так что служи моей цели.
Все это Бек произнес ровным, спокойным голосом. Он явно намекал на какие-то личные беседы с алхимиком. Алхимик нехотя вылез из бункера.
Я следил за тем, как он разговаривает с мерамитом. Мерамит был явно поражен внешностью алхимика. Темные очки, вероятно, убедили его, что мы действительно какие-то новые пришельцы. Наконец Хармен указал на бункер, задавая вопрос громким грубым голосом. Мерамит тоже заговорил громче, и по его губам скользнула презрительная улыбка. После краткого препирательства он пошел за Харменом к бункеру.
Бек показал мне жестом, чтобы я оставался у «Джейна», так что получилось так, что я сижу над головой Бека, в то время как сам он сидит в мягком кресле в нише бункера. Чтобы войти, мерамиту пришлось согнуться чуть ли не вдвое. Когда он проходил мимо меня, я услышал какие-то смешные щелчки, но когда он прошел, я его уже не видел. Я продолжал наблюдение, слушая разговор у себя за спиной.
Мерамит говорил по-реаттски, но резким, высокомерным тоном и голосом, который был необычно высок для человека таких размеров. У всех мерамитов, как я узнал впоследствии, такие же высокие детские голоса.
- Я - командующий экспедиционными войсками,- сказал он.- Я пришел говорить с вашим командиром.
Послышался скрип, это местные жители подтащили скамейку, чтобы мерамит сел.
- Меня зовут Бекмат,- с подчеркнутой медлительностью проговорил Бек.- Садись.
Вейли Мерамит сел.
- Ты утверждаешь, что представляешь другую державу. Не земную?
- Нет.
- И не с Мерамы?
- Нет.
- Значит, с Марса? С Венеры? Я не слышал о том, чтобы кто-либо прибыл из тех миров.
- Мы не оттуда. Наш мир ты не увидишь на небе. Но, хватит об этом. Моя претензия к тебе состоит в том, что ты разрушил эту деревню, которую я захватил.
- Когда к нам в первый раз пришел твой парламентер,- ответил мерамит,- мы приняли его слова за ложь, за отчаянную попытку обмана, и поэтому наказание наше было более строгим, чем обычно. У нас есть причины не разорять страну полностью, но мы должны ее покорить. Однако теперь, когда мы увидели действие вашего оружия, а также то, что вид у вас не реаттский… здесь темно, однако вы защищаете глаза. Вероятно, свет вам неприятен?