Видение?
Хармен помотал головой, опять улыбнувшись.
- Я просто изучал закономерности событий. Все не так, как нам кажется, иногда следствие притягивает к себе причину.
Хармен помолчал.
- Дело всей моей жизни - это приготовление Тинктуры. Тинктура, первичная Гиле,- это основа существования, и все остальные элементы и формы есть либо результат ее загрязнения, либо поверхностные явления. Следовательно, она и есть цель всего алхимического труда. Она неделима, тонка и неуловима, и она не подвластна законам пространства и времени. Древние тексты говорят, что человек, который ею обладает, сможет знать все и перемещаться куда угодно во времени и пространстве.
Я вспомнил, что и несколько лет назад он делал такие же утверждения. Тогда я не понимал, что он имеет в виду. Теперь я, кажется, понимал его лучше.
- Ты говоришь о видениях,- продолжал он.- Могу показать тебе видения. Иди за мной.
Он встал и повел меня из кабинета в находящиеся рядом лаборатории. Подмастерья в малиновых халатах расступались перед нами. Мы прошли через одну лабораторию, набитую электронными лампами, ретортами и еще невесть чем. Кое-что светилось и гудело. Но вот в самом дальнем конце перед нами распахнулись большие деревянные двери. Мы вошли, и двери затворились.
Камера, в которой мы оказались, походила на длинный коридор, и в нем царила мертвая тишина.
В камере было пусто, если не считать торчащие в дальнем конце из стен, пола и потолка какие-то похожие на электроды устройства.
- Главная задача алхимии - это приготовление Тинктуры,- стал объяснять Хармен,- но есть и другая, родственная, второстепенная цель: искусственное сотворение живых существ. Этот аппарат уже приблизился и к той, и к другой цели.
Хармен подошел к пульту управления, с громким щелчком включил рубильник, затем подстроил кое-какие приборы. В камере загудело.
- Не пугайся ничего, что увидишь,- предупредил он меня.- Теоретически Тинктура повсюду, она - в основе всего. Все формы существ происходят из нее. Чтобы получить Тинктуру, надо просто заставить ее проявиться.
Я начал чувствовать, что между электродами создается огромное напряжение. Мышцы мои напружились. Я невольно попятился к двери.
- Спокойно,- тихо сказал Хармен.- Ничего с тобой не случится.
Вдруг раздался щелчок, словно от гигантского электрического разряда. В пространстве между электродами забушевали краски. Но вот электрическая дуга вдруг сгустилась и образовала высокую фигуру - человека, одетого в очень странный пестрый наряд!
Эта была снова та фигура из реторты, но на этот раз существо имело полный размер и казалось несомненно реальным! Темное, почти черное лицо подчеркивали алого цвета рубаха и белки глаз. Существо нас заметило и двинулось к нам.
Мне показалось, что оно ринулось на меня, выросло - но вдруг исчезло, и на его месте между электродами возникла другая фигура, на этот раз женщина, одетая в более простую зеленую одежду.
- Не обращай на них внимания,- сказал негромко Хармен.- Это случайные существа, спонтанно произведенные стрессовым полем из первичной Тинктуры.
Женщина исчезла, а на ее месте возникла уже третья фигура. Существа стали сменять друг друга все чаще и вдруг вообще перестали появляться.
Гул в камере, по мере того, как Хармен на пульте все прибавлял мощности, перерастал в вой.
- Приближаемся к порогу,- сказал Хармен, на этот раз громче.- Теперь, Клейн - смотри!
Как только он это произнес, меня словно начало втягивать в какую-то воронку. Я перестал чувствовать, что у меня вокруг. Мне вдруг показалось, что все вокруг черно, и я окружен звездами и галактиками. Я был настолько ошеломлен, что никак не реагировал на происходящее, просто плыл по течению. Но вдруг впечатление того, что я в открытом космосе, исчезло, и вот я уже смотрю на поверхность Каллибола. По безжизненной равнине с грохотом продвигается армия, отбрасывая вперед поток света.
Я одновременно увидел не только эту сцену, а весь Каллибол: всю эту мертвую серую планету с ее десятками похожих на термитники городов, и ни один из них не подозревал, что к ним подступает.
Затем сюда начали примешиваться образы Земли и Мерамы. Но вот картина передо мной расширилась настолько, что включила в себя множество непонятных драм, происходящих на бесчисленных планетах во всей вселенной; эпопея Бека была лишь одной из них. Я начал понимать, о чем алхимик пытался сказать мне. Не всегда можно отделить причину от следствия. Когда тот алхимик древности создал ворота между Землей и Кал л ибо лом, он создал не только физический мост, он соединил эти две планеты и в других отношениях. Бекмат, как показалось мне тогда, уже с рождения был предназначен изменить тот мир, в котором жил. Его так же верно влекло к тем средствам, которые изменят мир, как и в пустынных районах Земли некоторых животных какое-то необъяснимое инстинктивное чувство ведет к водопою.