– Этот парень, которого я убил, – голос Петро поднялся на несколько октав вверх и зазвенел как натянутая струна. – Ведь это был Антон, – произнес он не то утвердительно, не то вопросительно. Андрей снова не ответил ему ничего, Андрей продолжал смотреть на него, будто получая особое удовольствие от его страха и напряжения. – Ведь… ведь его опознали после, – продолжал он, – Рому… и сына его…
– Кто?
– Нюра, соседка… справа. Следователь пригласил ее в тот же день на опознание и она подтвердила, что убитыми были Роман Евстигнеев и Антон, сын…
– Но у Антона не было головы, Петя! Как могла она его опознать?!
– По его куртке…
– Этой? – Андрей двинул к нему ближе по столу фотографию, и Петро снова увидел Андрея, с улыбкой смотревшего на него с фотографии двадцатилетней давности, одетого в точно такую же толстовку New York Rangers… Вдруг он вспомнил старика, отца этого Вити, его слова про то, что кто-то подсел к нему тогда на скамейке и рассказал про то, что Вити его нет и что тело его находится в могиле Евстигнеевых. Он вздрогнул, будто острая игла впилась ему в какой-то крайне чувствительный участок кожи и медленно поползла куда-то вглубь. Череда не связанных с друг другом событий разных лет в первый раз выстроилась перед ним во что-то единое и последовательное.
– Это был Витя… Он был в твоей… твоей куртке?!
– Браво! – Андрей хлопнул в ладоши несколько раз и каждый из этих хлопков, как уходившее эхо от выстрела, разносилось по комнатам дома.
– Значит ты… ты Антон? Ты не был мертв, тебя не убили, ты был… вы были в той комнате тогда вдвоём, он прятался в шкафу, а ты… ты был тогда под кроватью… А эта бабка, эта старая… тупая бабка, она увидела эту куртку, которую видела на тебе до этого и… и подумала, что это и был Антон… Ее слова и занесли тогда в протокол! И эти слова… То, что говорил тогда Рома, эти слова не были тогда адресованы нам, они были для тебя! «Никого не слушай, никому не доверяй!» И про эту ошибку, которую Александр совершил, и которая рано или поздно его должна была убить!.. Он говорил это тебе, говорил для того, чтобы ты… ты… – тут Петро задрожал и реальность, жуткая и безысходная, открыла перед ним свою зияющую чернотой пасть, – … вернулся потом… за нами!
– И вот, Петруша, я, наконец-то, здесь…
Что-то оборвалось внутри Петро в этот момент. Он простонал и через мгновение что-то теплое и влажное потекло по ножке стула вниз, на пол. Он хотел встать и броситься прочь, но страх сковал все его члены, и он продолжал сидеть неподвижно, лишь большие выпученные глаза, как у рыбы, продолжали бегать по комнате.
– Я… я не хотел тогда никого убивать…
– Но ведь убил.
– Это… это… это случайно! Саша просил меня быть там и я… просто пришел, но потом дрогнула рука и… и вот произошло то, что произошло! Послушай, я честно не хотел! Это случайно! Ей богу случайно, послушай! Такое… странное стечение обстоятельств. И если ты думаешь, что я забыл об этом, то нет! Каждый день, каждый божий день я вспоминаю об этом. Это у меня вот тут вот сидит! – Петро с силой гулко несколько раз ударил себя рукой в грудь, куда-то в область сердца. – Я не могу забыть этого! Я… я думал это пройдет со временем. Я даже купил себе этот дом, знаешь, говорят, клин клином вышибают. Я думал, если я поселюсь в нем, если не буду бегать от своих кошмаров, а окажусь перед ними лицом к лицу, то что-то изменится, что-то произойдет. Но эти кошмары… они продолжаются каждый день, каждую ночь. Если бы у меня была возможность, я бы вернулся в прошлое и всё поменял, я… я бы просто не пошел тогда с Александром… Нет, я не просто бы не пошел, но и Александру бы не дал возможность идти… Это была большая ошибка. Я признаю ее целиком и полностью, я раскаиваюсь. Прости меня!..