– И где же семья?..
– Сзади, – женщина небрежно показала рукой, которая была измазана в грязи куда-то назад.
– И… сколько вас едет?
– Шестеро.
– Шестеро?! —лейтенант наклонился к водительскому окну и посмотрел внимательно внутрь. Никого кроме девушки он в салоне больше не увидел, но в этот раз почувствовал резких запах какого-то смрада, отчего невольно выпрямился и уже строгим голосом проговорил, – документы предъявите, пожалуйста.
Женщина достала что-то из бардачка и протянула ему. Лейтенант взял это в руку и увидел, что это был скомканный пакет из МакДональдса. И тут-то он, наконец, догадался, что перед ним была какая-то наркоманка, которая, видимо, возвращалась в таком состоянии домой с ночного клуба. Видимо после всех принятых веществ ее так сильно накрыло, что перед тем как сесть в машину она успела изваляться в каком-то дерьме. По крайней мере так объяснил себе лейтенант ее внешний вид и ту чушь, которую она несла.
– Выйдите, пожалуйста, из машины! – лейтенант сделал шаг назад и женщина, без всяких возражений, послушно вышла. – Эй! – он жестом махнул сержанту Балыкину, который сидел в полицейской машине и наблюдал за напарником. Балыкин нехотя вылез с бумажным стаканчиком кофе в руке и неспешно зашагал в сторону Мерседеса.
– Чего у нас тут?
– Употребляла что-то дамочка, – ответил ему Кобыльчук. – Что-то запрещенное, судя по речи и… всему!
– Ой всё! Ничего не употребляла, говорю вам, что вы докопались!
– Говорит, купаться еду с семьей.
– Да, еду купаться и что? Из-за вас мы уже, на самом деле, задерживаемся!
– Это, говорит, документы на мою машину! – Кобыльчук протянул Балыкину скомканный пакет из МакДональдса, который тот взял, подержал в руках и снова вернул лейтенанту.
– Ну что, погода хорошая, с документами вроде всё в порядке. Думаю, отпустить даму надо, товарищ лейтенант! – Балыкин тихо захихикал и его двойной подбородок затрясся в такт его смеху. – А чего воняет-то так?! Дама, вы там случайно не… это?..
– Что в багажнике? – снова обратился к ней Кобыльчук. Женщина на этот вопрос лишь как-то мило ему улыбнулась. – Вы не против, если посмотрим?
– Смотрите, ничего интересного!
Кобыльчук подошел к багажнику и отрыл его. Там не было ничего, кроме большой черной сумки, набитой, как показалось лейтенанту в первые секунды, капустой. Но обдолбанная в хлам дама из клуба на дорогом Мерседесе везет куда-то целую сумку капусты?.. Нет, такая мозаика не складывалась в мозгу профессионального полицейского. Он потянулся к молнии и осторожно начал открывать ее. Запах смрада стал настолько резким, что он даже отвернулся в сторону, сделал большой вдох, затаил дыхание и вдруг… там появился первый предмет – посиневшее лицо ребенка, с уже заметными на коже следами разложения. Внутри лейтенанта всё перевернулось, он отскочил назад, выхватил каким-то неловким движением из кобуры пистолет, выронил его на асфальт, тут же поднял и, наконец, направил его на женщину. Капитан Балыкин же продолжал держать кофе в руке, но увидев, как напарник выхватил пистолет, попятился назад, подальше от дамы.
– Чё там, Дань?!! – спросил он, по лицу лейтенанта пытаясь разобрать, что нашел от там в багажнике. Но лейтенант ответить не мог, он тяжело дышал и его руки заметно тряслись.
– Не подходи к ней. Не подходи, Шурик! Стой, не двигайся, – крикнул он уже даме, – а то стрелять буду. Набирай диспетчера, пускай вызывают наряд!!! Убийство тут!
– Вы совсем с ума спятили?! – лицо дамы вдруг поменялось. Появилась какая-то злоба и какой-то испуг, впрочем, последнего было явно меньше, чем испуга в глазах полицейских. – Всё, хватит, я еду! – она быстро залезла в машину, но Кобыльчук без дальнейших предупреждений прострелил из оружия переднее и заднее колесо автомобиля, после чего женщина выскочила из машины и бросилась на него с кулаками. В нее он стрелять уже не стал и через несколько минут Диана Александровна Коровкина (они проверили ее по номеру автомобиля, пока ждали приезда подкрепления) лежала у машины, скованная в наручники, а лейтенант Кобыльчук стоял рядом и протирал перекисью водорода из аптечки свое поцарапанное грязными ногтями лицо, матерясь и уже совершенно не стесняясь того, что задержанная была всё-таки женщиной.
Её доставили в отделение полиции уже ночью, где поместили в камеру под усиленной охраной, но уже ближе к утру за ней приехали люди из Петербурга, которые, подписав необходимые бумаги, забрали её с собой. Результаты судебно-медицинской экспертизы, полученные через пару дней, подтвердили то, о чем сразу многие начали догадываться – в сумке находились отсеченные острым предметом головы всех членов семьи Коровкиных и еще четырех человек, одним из которых был некий Рафаэль Узурусмаев, известный более как Рафа, человек, некогда хорошо известный в петербургских криминальных кругах. Сама же задержанная, вопреки изначальному предположению, не была Дианой Коровкиной, а была Екатериной Хабаровой, по её собственным словам, законной супругой Александра Коровкина. Когда ее спросили почему она считает себя супругой убитого, она показала им обручальное кольцо на своем пальце и сказала, что он не убит и что они, сволочи, не понятно зачем ее здесь удерживают и не дают им ехать на море. На чье-то ироническое возражение, что до ближайшего моря, по крайней мере такого, в котором можно было бы купаться, здесь не меньше тысячи километров, а то и побольше будет, женщина ответила, что они ей нагло врут и что, мол, до Майами Бич им оставалась пара каких-то поворотов и что только они, уроды, им всю эту поездку испортили. Один из полицейских ей возразил, что на самолете, вероятно, и была бы пара поворотов, но на машине до Америки в такое время даже по Берингову проливу не проедешь, на что Екатерина Хабарова обозвала его непонятно почему свиньей и импотентом. Впрочем, на ее слова тогда уже никто не обижался. Что касалось состояния задержанной, то диагноз наркотического опьянения не подтвердился. В крови ее не было обнаружено никаких запрещенных и даже не очень запрещенных (алкоголь) субстанций.