Костер почти затух. Но Алиеву не было уже холодно. Наоборот, ему было жарко. Алкоголь и та злоба, которая бурлила внутри его, как термоядерная реакция подогревали его тело изнутри. Он приподнялся, схватил пару палок и с силой бросил их в огонь, отчего яркие красные искры взмыли и полетели в небо.
– Добро всегда побеждает зло, брат! Слышал ты когда-нибудь такие слова в своей жизни? Уж сколько раз я слышал и сколько раз сам это другим повторял! Слышал как от порядочных, так и от самых наигрустнейших тварей. Хорошие фразы любят все. Хорошие фразы это надежная оболочка для любого говна. Вот только нихера оно не побеждает и не побеждало, да и не будет никогда побеждать. Яиц у добра нету на то, чтобы против зла идти. А яйца здесь большие нужны, крепкие, холодные, как у атомного ледокола. Не-е-ет, добро не побеждает зло. Настоящее зло может победить только зло! И только так в этой жизни! И никак по-другому! Подставь одну щеку – получишь по ней, подставь вторую – и по ней тебе отвесят. Проверено личным опытом. Били по роже не раз, да и не два били. Можешь так стоять долго, и будут тебя по щам колотить и справа и слева, пока не надоест тебе или им не надоест. Но стоит тебе по-другому на это отреагировать, не бегать, не щеки свои подставлять, не кротостью своей пытаться кого-то за одно место взять, а достать топор, наточенный как лезвие, да начать им рубить направо и налево – очень быстро проблема решится. В мгновение ока. Понимаешь меня? Впрочем, ты-то, конечно, меня понимаешь!
Алиев снова приложил к губам флягу, руки его тряслись. Черные в темноте глаза пылали в свете костра. Пара последних глотков и фляга его опустела, он разжал пальцы и она почти беззвучно упала на мягкий мох под ногами. Он полез за очередной сигаретой, но пачка была уже пустой и он отбросил со злобой ее в сторону.
– Крайне надежная оборона по всем фронтам. Свои люди там, свои люди здесь, кого-то подкупали, кого-то, понесговорчивее, на тот свет отправляли. Впрочем, надо отдать должное – в последнее время цивилизованнее стали, всё больше первым методом работали и надо сказать работали чисто, аккуратно, не подкопаться было. Да и закон на своей стороны держали. Любили как раз злом против добра идти. И нормально ведь шло, пока все им свои щеки да задницы подставляли. Долго они так действовали, очень долго, пока само же зло к ним в один день в дверь не постучалось. И тут началось, брат. Головушки, лихие и богатые, как яблоки по осени направо да налево покатились! Не привыкли они к такому обращению к себе, брат. Не думали они, что их же оружие против них же самих повернуться сможет, – Алиев нагнулся к пакету и быстро достал из него какую-то папку. Она была замотана веревкой, он попытался размотать ее, но не получилось, тогда он разорвал ее сильным рывком и часть документов посыпалась на землю, что-то даже упало в костер и загорелось, но Алиев не полез доставать. – Честь, говорит, превыше всего, ублюдок, мать его! А сам же честь свою готов был за новогоднюю премию продать, да за половину моей зарплаты. Да хоть зарплата-то нормальная была бы, а то ведь такую половину даже стыдно было отдавать, ей богу! – Алиев извлек из папки несколько листов, посмотрел сквозь них на костер, будто пытаясь найти на них какие-то потайные символы или знаки, и вдруг резко бросил их в огонь. Пламя подхватило их своими яркими языками и быстро проглотило, освещая стоявшие вокруг деревья. – Вот она его новогодняя премия, брат! Краткая история империи Коровкиных от становления до самых последних дней. Оконченное дело оконченной семьи! А какой талант писательский у этого Коровкина! Ведь он философом был. Трактат целый написал. «О силе человеческой личности» называется. Фридрих, мать его, Ницше. Людей на категории делил – на «личностей» и на «слуг». И эти личности его, к коим он себя причислял, естественно, могли, по его мнению, черту закона преступать, не то чтобы совсем, как убийца последний какой-то, а так, постольку поскольку, ведь этот закон такого человека только сдерживал, а такой человек в его представлении единственным двигателем прогресса являлся. Вторых он, понятно, за людей не считал, поэтому они у него так, где-то внизу болтались, как подстилка, как рабочая сила. Впрочем, ничего нового я тут не нашел, всё старый, обслюнявленный уже многими поколениями бред. Все как у Достоевского. Кстати, по Федору Михайловичу он тоже прошелся. Раскольников, по его мнению, провалился лишь потому, что был личностью психически неуравновешенной, шизоидной, или что-то вроде этого. Там целая глава про это написана, что, мол, Раскольников этот был даже слабее бабки, ибо бабка, по его мнению, уж если бы рубила голову Раскольникову, то уж точно бы с катушек не слетела и никуда доносить на саму себя не пошла бы, так как гораздо сильнее его в этом плане была и не испытывала такой редкой болезни, как «совесть». Трактат этот он, естественно, нигде не публиковал. Скачал его у него с компьютера, когда в доме обыск делали. Распечатал. Несколько дней читал перед сном. Куча цитат каких-то на английском, да на испанском. Впрочем, по-русски писал отвратительно; в плане грамматики и орфографии, видимо, великий и могучий в гораздо меньшей степени уважал, но это и понятно, отсталым нас народом считал, азиатским! Азиатское и отсталое для него синонимами было.