Пара уроков в школе, какая-то математика или физика. Но он не подготовил домашку и вместо школы, запрятав рюкзак с учебниками за мусоропровод, пошел гулять к заливу. Это был уже конец марта или даже начало апреля и родители запретили ему выходить на лед. Да он и не собирался, что он – больной?! Но когда он доехал на автобусе до парка, прошелся по уже таявшей дорожке до залива и увидел черневшие точки рыбаков по всему горизонту, он понял, что этому соблазну противостоять он уже не сможет.
– Эй парень! – крикнул ему кто-то их рыбаков, лишь только он спустился с берега на лед. – Шел бы ты домой, детям тут делать нечего!
Александр отмахнулся от него рукой и проговорил что-то вроде того, что ничего страшного и что он сам за себя отвечает. Рыбак хотел возразить что-то на это его возражение, но в этот момент у него начало клевать и вдруг мир остальной провалился для него в небытие. Когда же он насадил нового мотыля на крючок, плюнул на него по старой традиции, засунул его в лунку и снова вернулся к реальности вещей его окружавших, он попытался найти глазами ушедшего уже куда-то далеко парня и на мгновение ему показалось, что он видел его невысокую фигуру где-то уже в отдалении, но слабый удар в руку, явный сигнал того, что подошел окунь, снова утащил его в подводное царство того священного для всех рыбаков состояния, имя которому «клюет!»
С маршрутом пути Александр определился сразу. Где-то вдалеке, у линии фарватера, был небольшой остров, на котором стоял маяк и росли деревья. Он видел его и до этого, и каждый раз его посещало желание увидеть, что же там было на этом острове. И вот желание его начало воплощаться в реальность. Но это была уже весна и над головой светило яркое теплое солнце. Лед предательски хрустел под ногами. Но он же не трус! Вокруг себя, то дальше, то ближе, он видел сидевших на своих ящиках рыбаков, каждый из которых, уткнувшись в свою лунку, будто говорил ему одним своим присутствием «смотри на меня, парень, и не вздумай ссать!» Некоторые рыбаки, когда он приближался к ним слишком близко, ворчали; один из них даже отчетливо сказал что-то вроде «шел бы ты отсюда на х…» Александр было хотел и ему ответить что-то вроде того, что, мол, не беспокойтесь, что ничего страшного и что он сам за себя отвечает и тому подобное, но в этот момент рыбак добавил что-то, что делало его аргумент уже не уместным: «Ходит тут только и рыбу пугает!»
Остров этот оказался гораздо дальше чем казалось ему в самом начале пути, и он подошел к нему только часа через два. Рыбаков здесь уже практически не было и те немногие, которые попадались на его пути, с каким-то удивлением и уже ничего не говоря бросали на него свои косые взгляды.
Здесь, уже на подходе к острову, лед стал трещать сильнее и где-то слева, в направлении Кронштадта, метрах в двадцати от себя, увидел он уже большую проталину, по которой пробегали зыбью мелкие волны. Движение здесь становилось опасным, и он взял слегка правее. Но и здесь было не так всё хорошо, так как лед вдруг затрещал под ногами с такой силой, что он даже остановился и сделал несколько шагов назад. В голове пронеслась одна мысль. Ведь он почти дошел до этого острова – там не было ничего, кроме маяка и деревьев. Может все-таки вернуться? Но нет! Он дал себе обещание дойти до острова и это было уже делом принципа. Он снова шагнул вперед. Один шаг, за ним второй. Лед сильнее захрустел под ногами. Он остановился, он ждал, он прислушивался, он наблюдал. Лед держал. Еще один шаг, за ним второй. Хруст стал громче, шаги его быстрее, до острова оставалось каких-то метров пятьдесят и ему подумалось (ошибочное мнение с его стороны, как понял он уже потом), что двигаться надо быстро, не давая льду времени растрескаться под ногами. Через несколько секунд он бежал уже со всех ног. Лед трещал и проваливался под ногами, один его ботинок уже попал в воду, и он чувствовал влагу на шерстеном носке, оставалось совсем немного, совсем чуть-чуть, он мог даже разглядеть уже следы по линии берега острова, но вдруг льдина под нажимом его ноги предательски треснула пополам и в мгновение ока тело его ушло под воду.
Он видел всё и всё понимал – серые рукавицы, гребущие воду перед собой; яркие лучи солнца, которые пробивались откуда-то сверху. Он сделал несколько гребков и с силой рванулся из воды наружу, но голова его ударилась во что-то большое и крепкое. Это был лед. Он был над ним. Александр рванулся назад, голова снова ударилась во что-то крепкое. Снова лед! В паническом отчаянии и уже совершенно не контролируя себя, он что-то прокричал и этот крик пузырями воздуха поднялся вверх, упираясь в полупрозрачную ледяную крышку над головой. Он рванулся влево, потом вправо, но куда бы он ни рвался, ледяная крышка была повсюду. Воздуха в легких уже не хватало, он чувствовал, как что-то начало пульсировать в голове, как в глазах начало темнеть. Последняя попытка выбраться наверх, последний удар головой в ледяную крышку. Последний треск льда, который резонировал в воде. Вот и всё, вот так вот, толком не начавшись, закончится его жизнь, и вскоре бултыхавшееся еще несколько секунд назад в воде живое тело станет неподвижным и медленно поплывет вниз, к камням и илу. Он хлебнул воды и тут понял, что это конец. Но через мгновение что-то с силой схватило его за колотившуюся в воду ногу и потащило куда-то в сторону. Он перестал биться. Не было воздуха и не было сил. И вдруг – солнце! Холодный ветер, который облизал его мокрое лицо. Первый большой вдох, он был больше похож на крик, но не наружу, а внутрь. Чьи-то сильные руки потащили его на себя и вскоре он снова оказался на твердой поверхности. Руки отпустили его и он обессиленно рухнул вниз, на холодный лед. Дыхание с тяжелым хрипом и брызгами воды вырывалось из груди. Он чувствовал влагу и холод во всем теле, ну, почти во всем. Почти потому что там, внизу, одной ногой он почувствовал влагу теплую. Обоссался! В его возрасте это было уже, конечно, стыдно. Но какое ему было тогда до этого дело?!