Я смотрю на папу, но он не выглядит сердитым. Дэмиен, наверное, единственный, кому сходит с рук наглость по отношению ко всем, включая его собственного Пахана.
Ладно, всем, кроме Кирилла. Они всегда наседают друг на друга.
— Мне просто нужно, чтобы ты кое на что согласился, а потом можешь спать дальше, Орлов.
— Считай, что это сделано, — с законченностью говорит Дэмиен.
— Хорошо. Тогда через месяц ты женишься на моей дочери.
Меня пробирает дрожь, и сердце сжимается в груди.
Я всегда знала, что папа хотел выдать меня замуж в Братве. Однажды Рай приняла на себя вину за меня и вышла замуж за своего бывшего заклятого врага, но она не могла делать это каждый раз. Рано или поздно папа выдал бы меня замуж за того, кого счел бы наиболее подходящим, что отчасти и стало причиной моего бегства.
Я просто не хотела вечно оставаться в этой жизни, в центре насилия, перестрелок и предательств. Но когда я смотрю на отца, то понимаю, что моя судьба предрешена, потому что он уже принял решение об этом браке, и у меня нет права голоса.
Однако, в отличие от меня, Дэмиен не взволнован. Если уж на то пошло, он выглядит скучающим.
— Почему все сватают меня? Насколько я знаю, я не подхожу на роль мужа... Или подхожу?
— Просто сделай это.
— Я не могу.
— Почему? — спрашивает папа.
— Потому что Рай сватала меня к какой-то принцессе Якудза, и я мог дать слово ее отцу согласиться на это. Я тогда выпил слишком много водки, поэтому не помню подробностей, но Эйб уже ведет себя так, будто я его зять.
— Я никогда не давал согласия на этот брак, так что считай соглашение недействительным. Ты женишься на Русской.
— Хорошо, но ты избавишь меня от Эйба. Он немного приставучий, так что удачи тебе.
— Предоставь это мне. Я позабочусь об этом.
— Подожди минутку. — Дэмиен поворачивается ко мне лицом, его выражение лица становится серьезным. — Сначала я должен задать очень важный вопрос. Ты пьешь водку?
— Немного.
— Лучше, чем ничего. Теперь, если я тебе не нужен, я ухожу. И, Пахан, сделай нам обоим одолжение и впредь зови меня только по вечерам — он начинает уходить, потом наклоняется и шепчет так, что слышу только я: — Я дам тебе шанс разрушить этот брак, прежде чем разрушу тебя, Настюша.
Затем он встает во весь рост и одаривает меня садистской улыбкой, после чего вышагивает за дверь так же лениво, как огромный черный кот.
— Начинай подготовку к свадьбе, — говорит папа, как только за Дэмиеном закрывается дверь.
— Папа, пожалуйста. Я знаю, что ты злишься на меня и что я совершила что-то непростительное, но ты не должен этого делать.
— Напротив, я должен был сделать это давным-давно. Если бы я это сделал, у тебя не было бы возможности стать воровкой и предательницей.
— Я не нападала исподтишка, отец. Я только позаботилась о женщине, которая заботилась обо мне, когда тебя не было рядом, когда ты даже не знал о моем существовании, и мне приходилось прятаться от отчима, чтобы он не бил меня ремнем.
— Так ты теперь обвиняешь меня? Я виноват в том, что забрал тебя из той жизни? За то, что предложил тебе лучшую?
— Она не лучше, пап. Я не могу... я не могу постоянно жить среди опасности. Я не могу быть начеку и избегать внешнего мира, потому что на меня могут напасть в любую секунду. Я смогу выжить в первый раз или во второй, но что будет с остальной частью моей жизни? Как быть, когда тебя не станет, и я превращусь в еще большую мишень?
— Ты не станешь мишенью, если выйдешь замуж за Дэмиена. Все слишком боятся его, чтобы даже подумать о нападении на него.
— Я не хочу, отец. Пожалуйста.
— Тогда чего ты хочешь? Некого адвоката, который сейчас выступает против нас в суде?
Мои губы размыкаются.
— Откуда... откуда ты знаешь о нем?
— Адриан мне все рассказал.
Конечно, Адриан будет играть на обеих сторонах. Я была глупа, полагая, что он этого не сделает.
— Я также слышал, что ты хочешь, чтобы он победил. — его выражение лица становится замкнутым. — Против нас.
— Он защищает жертву физического и сексуального насилия, папа, как и моя мать. Если она что-то значила для тебя, если я что-то значу для тебя, пожалуйста, перестань вмешиваться. Однажды ты убил насильника. Не дай этому выйти на свободу.
— Значит, ты хочешь, чтобы я думал, что ты делаешь это ради девушки, а не ради какого-то... — он прервался, уставившись на папку перед собой. — Нокс Ван Дорен.
Что-то режет мои внутренности при мысли, что у папы уже есть досье на него. Это снова был Адриан? Или, может, Кирилл?