К тому времени, когда он объявляет, что мы закончили на сегодня, все выглядят опустошенными.
Но только не он.
Он выглядит разъяренным. Как будто внутри него скопилась потусторонняя энергия, и он не может от нее избавиться.
Или не хочет.
Я хочу остаться и... что именно сделать? Не похоже, что я могу спросить его, что не так, и получить ответ.
Но я могу попытаться... верно?
По какой-то причине мне кажется, что он не должен оставаться один сейчас; если он будет один, то произойдет какая-то катастрофа.
Возможно, я слишком много об этом думаю. В каком мире Нокс не в порядке? Он всегда выглядит собранным и таким идеальным, что я даже завидую.
И ладно, быть может, я часто задавалась вопросом, что бы я увидела, если бы заглянула в его доспехи.
Может, он не так идеален внутри, может, есть какая-то призрачная, тревожная часть, которую я могла бы увидеть сама.
— Джейн?
Голос Сандры отвлекает меня от моей гиперфокусировки на нем.
— Да?
— Ты можешь проводить меня?
— Конечно.
Я бросаю последний взгляд на Нокса, но он сосредоточен на каких-то бумагах, поэтому я ухожу, даже не взглянув на его золотой взгляд.
Разве не странно, что у меня нездоровая фобия зрительного контакта, но я жажду этого с ним?
Это должно быть странно.
Ненормально.
И все же, это все, о чем я думаю до конца дня.
О его глазах, о его взволнованном состоянии.
О нем.
Я думаю о том, чтобы написать ему сообщение, и набираю текст.
Я: Ты в порядке ?
Затем удаляю сообщение, прежде чем отправить его. Мы не в лучших отношениях, особенно после вчерашнего публичного инцидента с незащищенным сексом.
Но даже после того, как я возвращаюсь домой, я не предвкушаю свою одинокую ночь, когда поедаю объедки и провожу остаток вечера в поисках информации о том, чем занимаются мужчины из моей прежней жизни. Я сосредоточена на каждой детали и становлюсь параноиком.
Я сижу в своей тускло освещенной однокомнатной квартире. Она обшарпанная и старая, но находится не в плохом районе, так что не нужно беспокоиться о нежелательном внимании.
Мой набор текста замедляется, и я тупо смотрю на сотни страниц, открытых на ноутбуке.
Вот так я буду жить до конца своих дней? В бегах, одержимой и всегда напуганной?
Мысль о том, что Бабушка может пострадать, заставляет мои руки продолжать шпионскую миссию. Если кто-нибудь из них узнает, чем я занимаюсь...
Я качаю головой, отказываясь думать о последствиях. Я не то чтобы делаю что-то плохое, просто пытаюсь защитить себя и свою бабушку.
Раздается звонок в дверь, и я замираю, а затем сразу же закрываю ноутбук.
Вот дерьмо.
Они нашли меня.
— Дыши глубже, — шепчу я себе дрожащим тоном. — Они не могут меня найти. Я использовала брандмауэр, заблокировала свой IP-адрес. Ни за что на свете они не смогут меня найти.
Разве что Кирилл и Александр что-то заподозрили и проследили за мной?
Нет, нет. Они явились бы вчера, если бы это было так. Черт, они бы схватили меня за волосы в ресторане и потащили обратно, вместо того чтобы отпустить.
Но что, если Кирилл рассказал Адриану?
Дерьмо. Он мастер по взлому. Он мог прорваться через мой брандмауэр, перехватить мой IP и найти меня. Он сейчас здесь и будет...
— Анастасия, открой, я знаю, что ты там.
Мой пробой останавливается на этом голосе. Красиво акцентированном голосе, который я узнаю не только за закрытой дверью, но даже если бы он звучал из-под воды.
Тяжесть медленно поднимается с моей груди и исчезает в воздухе, когда я направляюсь к двери.
Я смотрю в глазок, убеждаясь, что это он.
Конечно, Нокс стоит напротив, нетерпеливо ожидая, пока я открою дверь, судя по его тяжелому взгляду.
И тут меня осеняет.
Нокс здесь. Перед моей обшарпанной квартирой, и он хочет, чтобы я впустила его.
Мне нужно взять паузу, чтобы отдышаться.
Чтобы не позволить всем мрачным чувствам проявиться в его присутствии.
Когда мне становится немного легче, я открываю дверь.
Никакое количество моментов или глубоких вдохов не могло подготовить меня к тому, как греховно привлекательно он выглядит.
К тому, как уложены его волосы и как безупречно сидит его одежда, даже после целого рабочего дня.
Это несправедливо.
Так несправедливо, что он физическое совершенство, с которым никто другой не может сравниться.