— Не трогайте ее, — говорит Нокс охранникам, его поза становится жесткой, а голос смертоносным.
— Или что? — Влад спрашивает со своим густым, страшным акцентом. — Думаешь, что можешь что-то сделать? Здесь, в любом месте? Я могу пустить тебе пулю в голову в следующую секунду за одну только твою дерзость.
Нокс остается в своей прямой позе, ничуть не смущенный угрозами Владимира.
— Так вы так обращаетесь с возможными деловыми партнерами?
— Партнерами? — спрашивает Адриан с ноткой любопытства.
Нокс пристально смотрит на отца.
— У меня есть к вам предложение, но я не сделаю его, пока не получу от вас слово, что Анастасия будет в безопасности и свободна от любых обязательств, которые вы ей навязали.
— Ты не предъявляешь требований в моем собственном доме.
Голос папы твердеет, и я знаю, что он начинает злиться. Я чувствую его сильный запах в воздухе.
Поэтому я смягчаю свой голос.
— Просто... выслушай его, папа.
Я понятия не имею, какой план придумал Нокс, но любой план сейчас лучше, чем ничего.
— Что ты предлагаешь? — спрашивает Адриан.
— Я ничего не скажу, пока мне не дадут слово.
— Говори, или я всажу тебе пулю между глаз.
Влад не тянется к поясу, но мне не нужно видеть его, чтобы понять, что там пистолет.
Я испускаю прерывистый вздох и крепко сжимаю потную руку Нокса, затем шепчу:
— Просто скажи все, что ты пришел сказать... пожалуйста..
Если он не скажет, папа без колебаний отдаст приказ убить его. И если я стану свидетелем этого, я не смогу выжить.
Я вижу, что Нокс не хочет уступать, но играть в горячность с лидерами братства последнее, что он хочет делать. Это люди, привыкшие к насилию и без колебаний, применят его к нему.
Когда я сжимаю его руку еще раз, он говорит:
— Я слышал, что вы хотите узаконить больше своих доходов через свою юридическую фирму V Corp, и я могу помочь в этом.
— Как? — спрашивает Адриан.
— Мне принадлежит треть многомиллиардной империи, которой в настоящее время управляют мой отец и моя сестра. Вот как.
— Значит, ты будешь инвестировать в V Corp.
Это не вопрос. Адриан перебирает детали и строит свои собственные теории.
— О какой сумме идет речь?
— Каждый пенни на мою фамилию.
Я задыхаюсь, прижимая руку ко рту, скрывая звук. Он только что сказал, что отдаст все свои деньги моей семье?
Мне?
Папа смотрит на Нокса, не меняя выражения лица, а у Владимира на лице по-прежнему написано подозрение.
Только Адриан сохраняет спокойствие и продолжает свой допрос.
— Разве твой отец не был бы против такого шага? Думаю, что такой успешный бизнесмен, как он, не захочет иметь с нами никаких связей.
— Я уже говорил с ним, и он не станет вмешиваться в любые решения, которые я приму относительно моего наследства.
В зале воцаряется недолгая тишина, и я ерзаю, мои руки крепче сжимают руки Нокса, и я жду с затаенным дыханием. Теоретически, они должны согласиться. Адриан, как никто другой, согласится, потому что прибыль его первая цель, но Влад и папа гораздо более традиционны и не станут смотреть на это с такой точки зрения.
Он все еще чужак и определенно не русский.
— Уходи, — говорит папа Ноксу.
— Я сказал, что не уйду, пока вы не дадите мне слово...
— Уходи, — обрывает его отец, но не угрожает ему снова.
Он не говорит ему, что если он не уйдет, то убьет его.
Это значит, что он о чем-то передумал, или, возможно, рассматривает другой вариант.
Я не могу побороть надежду, которая расцветает у меня под грудной клеткой и распространяется по всему телу.
Нокс собирается что-то сказать, но я хватаю его за руку и качаю головой. Поднимаясь на цыпочки, я шепчу ему на ухо:
— Это самое близкое к перемирию, которое он может предложить, так что просто уходи... Я позвоню тебе.
— Нет.
— Нокс, пожалуйста... у тебя не будет другого шанса выйти из этого дома живым.
— Я не хочу этого, если это означает разлуку с тобой.
На нас падает тень, и это Влад, смотрящий на нас обоих.
— Ты собираешься уйти с головой на месте или мне сначала отрубить ее?
— Он сделает это, — твердо говорю я, а затем подталкиваю Нокса, умоляя его глазами сделать разумный выбор.
Его челюсть напрягается, а прекрасные золотые глаза темнеют. На секунду я думаю, что он откажется и попадет в неприятности, но он медленно расслабляет челюсть.
— Если она не позвонит мне через день, — говорит он моему отцу, — Я вернусь, и на этот раз вы не сможете меня выгнать.
Влад делает шаг вперед, вероятно, чтобы ударить его за дерзость говорить с Паханом таким тоном, но папа качает головой.
Нокс притягивает меня к себе, проводит губами по моей макушке, затем говорит:
— Я вернусь, красавица.
И с этими словами он медленно отпускает меня и уверенно идет между папой и Адрианом.
Я делаю большой глоток воздуха, когда никто из охранников не следует за ним.
Он должен быть в безопасности.
Пока что.
— Адриан, Владимир, — начинает отец. — Ждите меня в моем кабинете.
Они послушно кивают, хотя Влад колеблется. Адриан бросает на меня знающий взгляд, который я не очень понимаю, но почему-то хочу верить, что это хороший знак.
Папа заходит в мою комнату, и я следую за ним, мое тело тяжелое и измученное, что не имеет ничего общего с тем, как Нокс брал меня то безжалостно, то нежно, поклоняясь моему телу так, как я никогда не чувствовала раньше.
Как бы мне ни хотелось думать о нем, я заставляю себя отогнать эти мысли. Я не должна представлять себе Нокса и секс, когда папины плечи напряжены. Он стоит у моего стола и смотрит на мониторы, будто видит их впервые.
Ну, он редко заходит в мою комнату, но именно он купил мне установку, когда я только начала увлекаться кодами и компьютерами.
Он также тот, кто забрал это все, когда я вернулась, перерезав кабели питания в моей комнате.
— Может, мне не следовало позволять тебе заниматься компьютерной техникой, — говорит он без всякой враждебности, проводя своими длинными мясистыми пальцами по коврику для мышки.
Папа, может быть, и постарел, но ничто, абсолютно ничто не может стереть излучаемую им силу. Мой дядя был более безжалостным, громким и человеком, с которым не стоит связываться. Мой папа казался более доступным, этаким стратегом, но все знают, что он обладает силой, которая скрывается под поверхностью и проявляется только тогда, когда это необходимо.
То, что все в Братве уважают его, не просто удача. Такие мужчины, как Адриан, Влад, Кирилл и даже Дэмиен, видят в нем своего Пахана, а эти люди не преклоняют колено перед кем попало.
Даже Кайл, муж Рай, безжалостный киллер, не верный никому, кроме себя, считает отца лидером. Любовь и обожание Рай к моему отцу играют свою роль, но все же.
— Если бы ты этим не занималась, возможно, ты бы не ушла, — продолжает он.