В ходе поисков я выяснила, что его отец не является его биологическим отцом, но он все равно приемный сын влиятельного Английского бизнесмена Итана Стила, и у него есть сестра-близнец и приемная сестра. Приемная сестра вышла замуж за парня из семьи Кинг, которая является еще одной влиятельной фамилией в Великобритании.
Он происходит от денег и власти, чего я и следовало ожидать, но это все равно заставляет меня нервничать. Я ненавижу эти два слова. Деньги и власть. Они принадлежат тому миру, из которого я сбежала.
И мне тоже нужно вырваться из этой орбиты. Потому что, хотя он и не нанес мне визита, я чувствую, как он выжидает, ждет, жаждет подходящего момента для нападения.
Если кто-то и сделает это первым, то это буду я.
Поэтому я направляюсь в открытую офисную зону, где сидят стажеры, младшие юристы и некоторые помощники юристов. Кабинеты младших партнеров находятся на противоположной стороне, откуда они могут наблюдать за стажерами, если откроют жалюзи.
У Нокса жалюзи всегда открыты, что дает всем трехмерный вид через стеклянную стену его кабинета. Как будто ему нечего скрывать.
И ему нечего скрывать. Насколько мне удалось узнать, он безжалостный адвокат по уголовным делам и всегда востребован, возможно, из-за своего наступательного стиля в суде.
Известно, что он ведет себя вызывающе, даже по отношению к жертвам, что снискало ему дурную славу. Естественно, он получает много запросов на ведение дел, но я также узнала, что он отказывается примерно от восьмидесяти процентов из них. Еще одна странная для юристов вещь, но, видимо, партнеры-основатели У&Ш дают ему на это полную свободу действий. Полагаю, именно поэтому он отказывался от предложений всех других фирм присоединиться к ним.
Когда я прихожу, то делаю вид, что пью кофе в зоне отдыха, предназначенной для сотрудников, и пытаюсь понять, изменилось ли что-нибудь.
Обычно ничего нет, и мне приходится ускользать, прежде чем он меня заметит.
Сегодня, однако, все по-другому.
Как только я выхожу из лифта, до меня волнами доносится тихий ропот. Я медленно продвигаюсь вперед и вижу небольшую толпу, наблюдающую за сценой.
Место действия — кабинет Нокса.
Девушка стоит в центре, одетая в бледно-фиолетовое платье и туфли на каблуках. Ее лицо покраснело, и даже на расстоянии я вижу слезы и страдание в ее глазах.
Она совершает мириады движений; ее руки размахивают, когда она говорит, затем она обнимает себя, и за этим следуют новые слезы.
Мой позвоночник переломился в одну линию при виде этой сцены. Это так похоже на то, что было у мамы, когда она была замужем за моим жестоким отчимом.
Самоуспокоение. Непроизвольные подергивания. Даже слезы, которые, кажется, не запланированы.
В разгар ее небольшого срыва Нокс сидит за своим столом, сцепив пальцы у подбородка, и слушает.
На его суровом лице нет ни капли эмоций. Даже фальшивого сочувствия, которое некоторые люди носят в качестве фасада.
Он в своей истинной стихии. Без чувств. Полностью отстраненный от ее страданий, будто ее и ее горя не существует.
Мои ногти впиваются в ладони, и я сжимаю кулаки. Так ли чувствовала себя моя мама с папой?
Что он был слишком безэмоционален, чтобы сочувствовать ей?
Что сколько бы она ни плакала, он никогда не увидит ни этих слез, ни ее боли? Поэтому она отказывалась просить его о помощи?
— Двадцать баксов на то, что он откажет ей, — говорит одна из практиканток, брюнетка со смуглой кожей.
— Я говорю, что он примет ее дело, — отвечает ее коллега, высокий рыжий мужчина.
— Не может быть. — брюнетка качает головой. — Он не шелохнулся за все время ее речи.
— Он просто слушает факты, как обычно. — рыжий размахивает двумя купюрами. — Кто со мной?
Немногие. Между ними разгорается спор о том, что Нокс не принимает много дел и что в последнее время у него просто шквал отказов.
Я наполовину слушаю их, наполовину сосредоточена на девушке, которая продолжает трогать свои руки, локоть, везде, куда может дотянуться.
— На кого ставим? — спрашивает дружелюбный голос, только что прибывший на событие.
Я сразу узнаю его по акценту и медленно отступаю назад. Это Дэниел Стерлинг, еще один младший партнер и ближайший друг Нокса. Если они не работают или не находятся в суде, то они вместе.
В отличие от Нокса, Дэниел специализируется на международном праве и в целом обладает обаятельным характером. Возможно, потому что ямочки на щеках делают его дружелюбным, но присяжные еще не определились, так это или нет.
Несмотря на мои шпионские навыки, я не вычислила ни его, ни Нокса. Со стороны они выглядят как два крутых англичанина, приехавшие сюда учиться и работать. У них прекрасная репутация — или в основном хорошая, если не считать их мужского поведения, — и они построили огромную карьеру за столь короткое время. Они частенько оказываются в центре внимания на светских мероприятиях, о них пишут журналы и пресса — пресса, о которой я узнала только после того, как стала Джейн, поскольку, будучи Анастасией, я почти не уделяла этому внимания.
Однако что-то подсказывает мне, что это еще не конец. Я достаточно долго жила в опасном мире, чтобы знать: то, что скрывается под поверхностью, часто гораздо более мерзко, чем то, что видно.
— Мы ставим двадцать баксов на то, что Нокс откажет ей или нет, — отвечает брюнетка, не глядя на него. — Я ставлю сто. Он ее отвергнет. Видишь, как слегка подрагивают его пальцы? Это значит, что ему скучно, и он выгонит ее через двадцать секунд.
Все поворачиваются к Дэниелу, и он ухмыляется, показывая свои ямочки.
На секунду, всего на секунду, они смущаются, но потом он запрыгивает на один из столов и подзывает их к себе.
— У кого-нибудь есть попкорн?
Раздается негромкий смех, а затем они все окружают его, смотрят шоу и болтают между собой.
Я остаюсь на задворках, чувствуя, что по какой-то причине мне нужно быть там.
— Три, два... — Дэниел считает пальцами. — И вперед.
В этот самый момент Нокс встает, открывает дверь в свой кабинет и направляет девушку к выходу.
Она не двигается, фыркает и дергается на месте, потом подходит к нему.
— Пожалуйста... мне некого просить о помощи.
— Да, есть. Тысяча других адвокатов, на самом деле. Я попрошу своего секретаря прислать вам список рекомендаций. — он говорит спокойно, хотя и без эмоций, как тогда, когда обещал найти то, что я скрываю. — Кроме того, я адвокат по уголовным делам. Обращайтесь, когда вам нужно будет не загреметь в тюрьму.
— Мне все равно. Я провела свое исследование и знаю, что вы не боитесь трудностей и можете взяться за гражданское дело, если захотите.
— Я только что сказал, что у меня нет желания. Желаю удачи в поисках другого адвоката.
— Никто не похож на вас. Пожалуйста. Они боятся идти против него.
— Меня это не касается. Хорошего дня.
И с этим он возвращается в свой кабинет, закрывает дверь и опускает жалюзи. Девушка едва не падает и вынуждена схватиться за стену, чтобы удержать равновесие.
— Я же говорил. — Дэниел ухмыляется. — Ты заплатишь мне позже. А теперь за работу.
Они расходятся по своим столам, а он направляется в свой кабинет, напевая какую-то мелодию.
Сцена, произошедшая минуту назад, исчезает, как будто ее и не было.
Кажется, все забыли о девушке, которая медленно направляется к лифту, все еще опираясь на стену.
Я иду за ней и нажимаю на кнопку вызова, когда ее рука дрожит, не в силах нажать на нее.
— Спасибо.
Она фыркает, вытирая глаза тыльной стороной ладони. Потом она снова трогает свой локоть, и там появляется пятно, намек на что-то фиолетовое, которое, кажется, было скрыто тональным кремом.
Моя грудь сжимается, и все, что я вижу, это то, как мама делала то же самое, скрывая синяки, особенно от меня.