Выбрать главу

Знаю, я говорила, что не из тех, кто сдается, но убедить Нокса изменить свое мнение сложнее, чем я думала.

Хотела бы я, чтобы его мозг был компьютером, который я могу взломать и изменить его провода, возможно, оставить там вредоносную программу, чтобы отплатить ему за то, что он был мудаком.

К сожалению, я не в своей тарелке и определенно не имею дела с компьютером. Он мужчина, причем прекрасный придурок. Придурок, который знает, на какие мои кнопки нажимать, а какие меня подожгут.

Я никогда раньше не имела дела с мужчинами. Да, я была окружена ими всю свою жизнь, но они обращались со мной только как с принцессой. Принцесса без короны и права голоса.

Мое общение с ними было редким, поэтому я совершенно не знаю, как убедить мужчину — или женщину, если быть до конца честной.

Иногда я чувствую себя настолько беспомощной, что подумываю о том, чтобы снова убежать, снова исчезнуть, чтобы никто не смог меня найти. Особенно Нокс.

Но это означает, что мне придется бросить Сандру, а это слишком похоже на то, как я бросила свою мать.

Я не могу даже рассматривать такой вариант, поэтому должна остаться, несмотря на трудности, несмотря на постоянное раздражение и странное возбуждение, которое я ощущаю каждый раз, когда мы с Ноксом разговариваем друг с другом.

На данный момент все, что я могу сделать, это держаться за упорство, которого, как я думала, у меня предостаточно.

Оно было заложено в моем воспитании, в той жизни, которую выбрали для меня.

Оказывается, и этому есть пределы, потому что Нокс чертов манипулятор.

Он придумал такую штуку, которая называется «сеансы убеждения». Все они происходят в той комнате снабжения, где он застал меня три дня назад. Все они начинаются с того, что его рука обхватывает мое горло и заканчивается тем, что я оказываюсь на полу или у стены, когда он выжимает из меня жестокое удовольствие.

Затем он использует мой рот и смазывает меня своей спермой.

— Я все еще не убежден. Попробуй завтра получше.

Это его слова после того, как мы закачиваем. Или, скорее, он заканчивает, потому что я марионетка в его руках. Кукла, с которой он может делать все, что ему заблагорассудится. Наверное, мне следует бороться сильнее, оттолкнуть его и остановить этот бесконечный цикл.

Но какой в этом смысл, если я не могу выкинуть его из головы? Мало того, я стала с нетерпением ждать прихода на работу, когда он загонит меня в угол. Я даже полюбила тот маленький уголок, который я собиралась использовать в качестве своего убежища, когда занималась исследованием жизни, оставившую позади. Или, когда я использовала серверы фирмы, чтобы узнать больше о том, что происходит между ее стенами.

И быть может, просто быть может, тот первый вкус, который я попробовала несколько недель назад, превратил меня в наркоманку. Быть может, я жажду его еще больше и глупо говорю себе «еще один раз».

Но он держит меня на грани. Он не трахнул меня, и я уверена не потому, что нет презерватива.

Это его игра, то, что ему нравится делать, чтобы я расстраивалась.

Но если он думает, что я доставлю ему удовольствие, попросив об этом, ему придется долго ждать. Посмотрим, кто сдастся первым в этой игре.

Боже. Это так отличается от того, кем я являюсь. То, чем я являюсь. Обычно я не позволяю никому играть со мной — не то, чтобы они когда-либо приближались достаточно близко, чтобы сделать это. Но сейчас само обещание заставляет мою кожу трепетать от того, что я никогда не позволяла себе испытывать раньше.

Волнение.

И, возможно, опасность. Возможно, я должна сказать «нет». Но, черт, я не могу.

Это безобидная забава. Просто секс.

Ничего больше. И ничего меньше.

Я подключаю наушники и нажимаю кнопку «воспроизвести» на своем плейлисте «Старое-Доброе». Звучание рок-музыки восьмидесятых и девяностых приводит меня в безмятежное настроение. Я всегда любила старинную музыку, хотя новые технологии — это мой конек. В этом смысле я парадокс.

Я редко слушаю музыку во время работы, но с тех пор, как я столкнулась с враждебной ситуацией, которую создали Чад и Бен, я стала религиозной. Я не только наслаждаюсь хорошей музыкой, но и отключаюсь от них.

Победа-победа.

Я думаю, что они в основном завидуют, и, хотя я не обращаю на них особого внимания, я также не молчу, когда они начинают бросать уколы в мою сторону. Я могу не смотреть им в глаза, но не позволю никому обращаться со мной, как с ничтожеством.

Палец касается моего плеча, пока я печатаю, и я приостанавливаюсь, думая, что это один из них пришел, чтобы начать дерьмо.

Но нет.

Девушка, которая смотрит на меня сверху вниз, широко улыбается и протягивает небольшую корзинку с выпечкой. Ее зовут Гвинет — или Гвен, как она попросила меня называть ее.

Она студентка юридического факультета, летом проходит практику в нашей фирме, и мы с ней одного возраста. Мы познакомились два дня назад, и я попросила ее помочь мне с новой системой, которую я создавала. С тех пор она стала часто приходить в отдел информационных технологий, потому что другие стажеры ее избегают.

Тогда я не знала почему, но вчера она рассказала мне, что на самом деле она дочь Кингсли Шоу. То есть, Шоу из Уивер&Шоу, и, видимо, из-за этого все ее опасаются. Она даже стажируется у самого Натаниэля. Я знаю, что он не принимает стажеров, но это имеет смысл, поскольку она дочь его партнера, который не может следить за своей дочерью из-за того, что находится в коме.

Я снимаю наушники и улыбаюсь ей в ответ.

— Принесла тебе кексы. — она подталкивает корзинку к моей груди. — Мне пришлось спасти несколько от Дэниела. Он монстр кексов.

— Тогда, может, тебе не стоит печь их на постоянной основе. Слышала, что сейчас все хотят их.

— Все в порядке. Мне нравится, когда я делаю людей счастливыми через кексы. — она смотрит на Чада и Бена. — Только не этих ботаников.

Они смотрят на нее, а она кладет руку на бедро и смотрит в ответ. У нее появилась неприязнь к ним от моего имени после того, как она услышала, как они назвали меня Простой Джейн. У нее странно милое чувство справедливости, которое отличается от искаженного чувства Нокса.

Когда я узнала ее личность и то, что она на самом деле знает Нокса, Дэниела и других партнеров уже много лет, я подумала о том, чтобы попросить ее убедить Нокса взять дело той девушки. Однако это означало бы поделиться слишком большой информацией с человеком, с которым я только что познакомилась. Кроме того, не хочу, чтобы кто-то знал о том, что есть у нас с Ноксом.

Это наш маленький грязный секрет.

— Давай, попробуй их.

Она придвигает кресло и выжидающе смотрит на меня такими разноцветными глазами, что они выглядят немного диковато. У нее редкая гетерохромия, которая создает микс зеленого, голубого и серого в ее радужке, будто она мифическое существо из фольклорных сказок, которые читала мне Бабушка.

Я откусываю изящный на вид кекс.

— Опять ванильный?

— Эй! Ваниль самый лучший вкус.

— Но довольно стандартно.

— Ну, извини. Он универсален.

Я улыбаюсь, продолжая есть.

— Чему ты улыбаешься? Это действительно лучшее.

— Ты одна из меньшинства, кто так думает.

Она также одна из немногих, кто охотно сближается со мной, не заботясь о моей внешности или о том, насколько я асоциальна.

Гвен берет один из принесенных ею кексов и начинает есть. Прядь ее русых волос падает на лоб, и она безуспешно пытается откинуть ее назад.

— Разве ты не должна работать? — спрашиваю я.

— Нет, я закончила читать документы, которые дал мне Нейт. Кроме того, у него встреча с другими партнерами по поводу важного дела, за которое берется Нокс, так что он не может дать мне никаких новых заданий или превратить мою жизнь в ад за опоздание на полминуты.

Я наклоняюсь вперед на своем кресле.

— Подожди. Ты сказала «важное дело»?