— Хм. Возможно.
— Это вопрос, на который можно ответить «да» или «нет».
— Моя, моя, красавица, ты ревнуешь?
— Нет.
Она смотрит в пространство.
— Ты чертовски очаровательна, если думаешь, что я стану смотреть на любую другую женщину после того, как был с тобой.
Она икает, и это явно происходит непроизвольно, потому что ее лицо и шея приобретают глубокий оттенок красного.
— Я... тоже не могу смотреть на других мужчин.
Мои глаза сужаются.
— Поэтому у тебя есть жених?
— Папа выбрал его, потому что он Русский и часть Братвы. Я не имела права голоса.
— Это изменится.
Я медленно выхожу из нее, затем встаю.
Несмотря на то, что мой член жаждет еще одного раунда, мне нужно разобраться с ублюдком, стоящим, между нами.
Лицо Анастасии, однако, теряет непринужденность и возвращается к той испуганной стадии.
— Что ты собираешься делать?
Я направляюсь в ее ванную и вытираю свой член, затем возвращаюсь с влажными полотенцами, но она уже вытерлась салфетками и поправила одежду, и смотрит на меня с тем возмущенным взглядом, который я сотру с ее лица раз и навсегда.
— Тебе нужно уйти, Нокс. Я покажу тебе черный вход, где нет большого количества камер...
Я хватаю ее за руку и переплетаю наши пальцы.
— Я никуда не уйду. Пора мне познакомиться с твоей семьей.
Затем я вывожу ее из комнаты посреди ее непрерывных протестов. Как только мы выходим, она задыхается, ее рука дрожит в моей, и я понимаю, что это потому, что мы оказались лицом к лицу с пожилым седовласым мужчиной, у которого точно такие же глаза, как у Анастасии, но в них нет невинности.
Ее отношение к нему подтверждается, когда она шепчет в ужасе:
— Папа.
Глава 39
Анастасия
Тремор пробегает по моим конечностям, и я замираю.
С тех пор как я увидела Нокса на балконе, я знала, что это произойдёт.
Я знала, что его кто-нибудь поймает. Кто угодно. Я просто не думал, что это будет сам отец.
Нельзя проникнуть в дом Пахана, когда он окружен своими вождями и охранниками, и надеяться выйти невредимым.
Но я думала, что у нас будет больше времени, поскольку все они были заняты делами Якудзы. Я думала, что смогу заставить Нокса уйти до того, как они его найдут.
Я могла позволить своей уязвимости овладеть мной на некоторое время. Возможно, я скучала по нему так сильно, что просто хотела прикоснуться к нему, убедиться, что это не один из моих жестоких снов, от которых я скоро проснусь.
На этот раз я не проснулась от толчка. Все было реально, будь то, как он целовал меня, держал за горло или трахал.
Нет, это был не только трах. В какой-то момент он занимался со мной любовью, глядя мне в глаза.
В какой-то момент он опустил свои стены и позволил мне увидеть его. Всего. Не нарядного адвоката, который может ослепить любого своей харизмой, а мальчика, которым он когда-то был. Сломанного, израненного мальчика, которого он отказывается видеть.
Но он позволил мне. Только мне.
Клянусь, что-то внутри меня расплавилось и слилось с ним в тот момент. Не знаю, что, но он держит это даже сейчас, когда мы смотрим на папу, Владимира и Адриана.
Самые могущественные люди в Братве.
Но они не смотрят на меня. Их внимание, как у ястребов, приковано к Ноксу и его хватке на моей руке. Я пытаюсь отпустить его, но он только крепче сжимает мои пальцы, отказываясь двигаться.
— Что это?
Папа спрашивает своим твердым тоном, который пробирает меня до костей.
У меня пересохло в горле, и слова застряли, но суровый взгляд отца заставляет меня подбирать слова.
— Я... я могу объяснить, папа... он... он...
— Я человек, который любит вашу дочь, и я отказываюсь уезжать без нее.
— Нокс! — низко шиплю я, мой дикий взгляд летит к отцу.
— Тогда ты не уедешь. По крайней мере, не живым, — говорит он, затем двумя пальцами показывает своим охранникам, которые бросаются вперед на Нокса.
Худший сценарий материализуется передо мной, когда буйный папин охранник тянется к нему. Я даже не задумываюсь об этом, встаю перед Ноксом, пытаюсь отразить их злобные намерения.
— Отец... пожалуйста, не делай этого.
— Я говорил тебе оборвать с ним все связи, Анастасия, но ты этого не сделала. Поэтому мы сделаем это по-моему.
Охранники толкают меня в сторону, и я спотыкаюсь, но Нокс хватает меня за руку, удерживая на ногах.
Я хватаюсь за него, как за спасательный круг. Если он собирается причинить вред Ноксу, ему придется причинить вред нам обоим.
Нокс, однако, шагает впереди меня, частично заслоняя меня от отца. Его широкие плечи единственное, что я вижу, и в этом я нахожу утешение. Безопасность посреди хаоса, который кружится вокруг меня.
— Не трогайте ее, — говорит Нокс охранникам, его поза становится жесткой, а голос смертоносным.
— Или что? — Влад спрашивает со своим густым, страшным акцентом. — Думаешь, что можешь что-то сделать? Здесь, в любом месте? Я могу пустить тебе пулю в голову в следующую секунду за одну только твою дерзость.
Нокс остается в своей прямой позе, ничуть не смущенный угрозами Владимира.
— Так вы так обращаетесь с возможными деловыми партнерами?
— Партнерами? — спрашивает Адриан с ноткой любопытства.
Нокс пристально смотрит на отца.
— У меня есть к вам предложение, но я не сделаю его, пока не получу от вас слово, что Анастасия будет в безопасности и свободна от любых обязательств, которые вы ей навязали.
— Ты не предъявляешь требований в моем собственном доме.
Голос папы твердеет, и я знаю, что он начинает злиться. Я чувствую его сильный запах в воздухе.
Поэтому я смягчаю свой голос.
— Просто... выслушай его, папа.
Я понятия не имею, какой план придумал Нокс, но любой план сейчас лучше, чем ничего.
— Что ты предлагаешь? — спрашивает Адриан.
— Я ничего не скажу, пока мне не дадут слово.
— Говори, или я всажу тебе пулю между глаз.
Влад не тянется к поясу, но мне не нужно видеть его, чтобы понять, что там пистолет.
Я испускаю прерывистый вздох и крепко сжимаю потную руку Нокса, затем шепчу:
— Просто скажи все, что ты пришел сказать... пожалуйста..
Если он не скажет, папа без колебаний отдаст приказ убить его. И если я стану свидетелем этого, я не смогу выжить.
Я вижу, что Нокс не хочет уступать, но играть в горячность с лидерами братства последнее, что он хочет делать. Это люди, привыкшие к насилию и без колебаний, применят его к нему.
Когда я сжимаю его руку еще раз, он говорит:
— Я слышал, что вы хотите узаконить больше своих доходов через свою юридическую фирму V Corp, и я могу помочь в этом.
— Как? — спрашивает Адриан.
— Мне принадлежит треть многомиллиардной империи, которой в настоящее время управляют мой отец и моя сестра. Вот как.
— Значит, ты будешь инвестировать в V Corp.
Это не вопрос. Адриан перебирает детали и строит свои собственные теории.
— О какой сумме идет речь?
— Каждый пенни на мою фамилию.
Я задыхаюсь, прижимая руку ко рту, скрывая звук. Он только что сказал, что отдаст все свои деньги моей семье?
Мне?
Папа смотрит на Нокса, не меняя выражения лица, а у Владимира на лице по-прежнему написано подозрение.
Только Адриан сохраняет спокойствие и продолжает свой допрос.
— Разве твой отец не был бы против такого шага? Думаю, что такой успешный бизнесмен, как он, не захочет иметь с нами никаких связей.
— Я уже говорил с ним, и он не станет вмешиваться в любые решения, которые я приму относительно моего наследства.
В зале воцаряется недолгая тишина, и я ерзаю, мои руки крепче сжимают руки Нокса, и я жду с затаенным дыханием. Теоретически, они должны согласиться. Адриан, как никто другой, согласится, потому что прибыль его первая цель, но Влад и папа гораздо более традиционны и не станут смотреть на это с такой точки зрения.