Позвольте, а как же сторожевые суденышки Кур-Щавеля? Неужто не встретили злого ворога, или, на худой конец, не предупредили загодя жителей курьего царства-государства о неприятельском флоте?
Да полно вам, не было отродясь в Кур-Щавеле никаких плавсредств. Хоть и могли эти достойные пернатые под руководством того же Алектора или даже Премудрого Плимутрока соорудить какие-нибудь плотики – ну, к примеру, чтоб юных курочек по волнам катать.
Но искони опасались воды уроженцы Кур-Щавеля. А ну как макнешься в соленое море? А ну как забрызгает, окатит прибой с ног до головы? Тогда уж точно не миновать прозвища «Мокрая курица», до конца дней своих не отмоешься от этого позорного клейма. Это похуже будет, чем куриная слепота – от нее худо-бедно лечил доктор Куропат, а как исцелеть от едкого словца?
Меж тем от больших сбивней Хищных Зубастиков отделились плоты размером поменьше, на них плыл к вожделенной добыче десант опоссумов – «Ударная Дюжина» Великого Хоря. Каждый опоссум нес на спине, в своей меховой сумке (с которыми они и рождались на свет) баллон с нервно-паралитическим газом – его, гм, вырабатывали сами опоссумы.
Опоссумы беспрепятственно высадились на побережье Кур-Щавеля, и от их грозного вида все курицы города вмиг стали мокрыми даже без морских омовений (да, если честно, то и петухи тоже – ну, если не все, то почти все). Десантники выставили вперед патрубки своих баллонов и дюжина струй нервно-паралитического газа выхлестнулась из сжатого состояния на волю вольную.
Великого Хоря, как и многих других полководцев до него, подвела торопливость, желание ускорить победу – окончательную и бесповоротную. Убедившись в успешной высадке опоссумов, директатор немедленно распорядился атаковать основными силами. На берег лавиной хлынули с малых сбивней полчища крыс (бобры, по изначальной договоренности, участия в вылазке не принимали, ограничившись ролью поднаторелых корабельщиков и весельчаков-весельников, а хорьки оставались в запасе, готовились выступить вторым эшелоном).
– Это победа, победа! – шептал Великий Хорь, наблюдая за своими вояками в подзорную трубу. – Скоро мы вдоволь потешим себя свежей куриной кровью!
Великого Хоря подвела не только поспешность, но и такой, казалось бы, пустячок: он не учел особенностей рельефа атакуемой страны и, соответственно, не имел ни малейшего понятия о розе ветров, господствующей в этих краях. О чем тоже неплохо бы заранее знать любому полководцу.
А дело в том, что в стране кур и петухов ветер всегда дул только в одном направлении – с гор к морю. И потому струи отравляющего газа повернули вспять, и волны «нервного паралитика» окутали стаи крыс, уже успевших вбежать на берег. И все крысиные полчища полегли в глубочайшем обмороке.
Опоссумы, поняв, что их оружие не только бессильно против врага, но, наоборот, поражает своих, растерялись. Потом ударились в панику, хотя даже вдесятером могли запросто перерезать и передушить весь Кур-Щавель до последнего куренка.
И знаменитая «Ударная Дюжина», бросая отягощавшие их баллоны, наступая на бесчувственных крыс, бросилась обратно к малым сбивням. На бегу они горланили бобрам, что оставались на веслах:
– Поворачивай! Гребем назад!
Плюхнувшись на бревнышки десантных сбивней, опоссумы сами взялись за весла, раскидав неповоротливых и медлительных бобров. Вскоре они полуживым потоком ввалились на главные сбивни – под непристойную брань хорьков с Великим Хорем во главе.
– Хворь вас всех забери! – это было самое мягкое из ругательств директатора.
Так провалилась первая попытка десантирования зубастиков в Кур-Щавель.
Наступила ночь – темная, безлунная. Весь курино-петушиный город не спал, с ужасом ожидая пробуждения крыс от обморока. Совсем близко от берега можно было различить на волнах громоздящуюся армаду Великого Хоря – она никуда не собиралась уходить!
– Не бросят же они, в самом деле, своих на берегу, – рассудительно и вместе с тем наивно изрек Премудрый Плимутрок – один из старейшин Национального мыслительного Центра «Куриные мозги».
И был Премудрый не совсем-таки прав в своих выкладках.
Великий Хорь, разумеется, не задумался бы оставить на произвол судьбы всех своих крыс:
– Пусть куры выклюют им, беспомощным, глаза, пусть превратят их в слепых кротов! – бушевал Великий Хорь. – Пусть петухи своими шпорами снимут с них шкуры и подарят эти шубы своим клушам!
– Но почему, мой повелитель? – взывал тощий опоссум по прозвищу Опус. – Ведь это же крысы, ваши верные подданные крысы!