– Да-да, мы – голубой крови! – утверждал карлик. – Кто желает, может убедиться! Ну, смельчаки, пустите мне кровь!
И встал в воинственную позу.
И все сразу как-то стушевались, даже Лег и Аям, всегда охочие до драки. Но… Клевать недомерка – это, знаете ли… Не петушиный менталитет. Даже не куриный. Проще согласиться – да, мол, вы – существа высшего порядка, у вас голубая кровь. Почему бы и нет? «Пусть будет…».
Используя момент, Карлик Пит предложил себя в Кукаректоры Университета, на освободившуюся к тому времени вакансию. Профессор Алектор, метивший на эту должность, промолчал, будучи в прострации от такой Петькиной дерзости. Заслуженный ученый был словно придавленный противнем цыпленок табака. А жену карликову, совершенно неприметную и даже не имевшую гребешка рябую курочку Глашу, новоиспеченный кукаректор предложил в бессменные председатели «Куриных мозгов».
И все почему-то согласились. Действительно, какой вред Кур-Щавелю может нанести эта тихая, во всем и со всеми согласная Глаша? Уж лучше она, чем неповоротливый и самовлюбленный Брахмапутра, чем Аям со своими ястребиными замашками, чем, наконец, тот же Алектор – ярый ретроград и (чур меня!) прозектор… Или вечный бедокур Лег, то и дело лягающий всех подряд.
А совсем уж экзотическая должность кукаректора университета как нельзя лучше соответствовала экзотичности Карлика Пита. С голубыми яйцами и голубой кровью – это ж научный феномен. Ему на роду написано заведовать всей наукой. Пусть будет…
И только теперь, после исчезновения Мазочки и академика Пита, да еще и семи яиц в придачу, в обществе стали кое-что припоминать (насколько курам вообще свойственна память).
– Э-э, – многозначительно говорили кур-щавельцы, – а ведь перед своим изменническим побегом за горный рубеж кукаректор университета (тогда еще – кукаректор) говорил о каких-то экспериментах с якобы открытыми им «голубыми теплыми лучами».
– Да-да, – подкукарекивали иные. – Мало того, что лучи эти, по его словам, могли успешно заменить наседку – нет, это, мол, еще далеко не все!
Профессор Алектор припомнил научную подоплеку изобретения Карлика Пита. Под воздействием этих никем не виданных лучей куриные яйца якобы становились двух-желтковыми, то есть население Кур-Щавеля, по идее, в самое ближайшее время могло вырасти в геометрической прогрессии!
Это известие взволновало общественность, патриотически настроенные «окольцовцы» славили Карлика Пита и его открытие:
– Пассионарный взрыв! Пассионарный взрыв и захват всего мира! – скандировали возбужденные кукарекуны.
И здесь Карлик Пит допустил главную пиаровскую ошибку. Окрыленный прежними своими успехами перед курино-петушиным стадом, он объявил, что голубые теплые лучи столь плодотворно влияют исключительно на голубые яйца и ни на какие более.
И тут податливые кур-щавельцы тупо заупрямились. Напрасно Карлик Пит до хрипоты кудахтал, что это лишь начало эксперимента, что когда-нибудь пассионарный взрыв охватит и все остальные куриные породы…
– Нет уж, – мрачно изрек профессор Алектор. – Я ученый, я историк, и уж я-то знаю, чем кончаются такие эксперименты с генетикой! Скоро все мы превратимся в государство карликов, пусть даже и с голубой кровью! Они, эти карлики, возьмут количеством, ускоренным воспроизводством.
На своей улочке и курочка храбра… В результате всеобщего куриного переполоха Карлик Пит был немедленно смещен с поста кукаректора университета, на эту должность «Куриные мозги» определили Плимутрока, который благодаря этому через полгодика и стал называться «Премудрым». Кандидатура профессора Алектора была слишком уж очевидной, а окольцовцы не любили банальных решений, ибо тупое следование здравому смыслу – это не куриный менталитет.
Но вот оборудование, испускающее голубые теплые лучи, бывший кукаректор Карлик Пит не отдал.
– Моя личная собственность, созданная на мои средства, – заявил он представителям ОПа (подразделения по обеспечению Общественного Покоя). – Не верите? Проверьте финансовый баланс университета, оттуда не потрачено ни зернышка на мое открытие!
И от Карлика Пита отступились – что тут, в самом деле, возразишь…
Бегство Карлика Пита со всем его научным оборудованием глухо обсуждалось в палате «Куриных мозгов», когда в зал заседаний вместе с порывом вихря ворвался «неокольцованный» Петел (тогда он еще не был Петелом, а именовался Кукой или Чикой).
– Слушайте все! – захлебывался кудахтаньем Кука, потрясая какими-то бумажками. – Пит был самозванцем! Я выяснил, я разоблачил его!
– Самозванцем? – пронеслось по жердочкам.