– Это мы еще посмотрим, посмотрим, – бормотал Карлик Пит, погружая вместе с Бравым Героем поклажу на телегу.
Академик так и не смог в короткий срок разобраться со всеми премудростями изобретения своего «подрядчика». К тому же время было зимнее, солнце не испускало достаточного количества лучей для их дальнейшей генерации…
Но Карлик Пит не умел ждать. Он не желал терять темп, жил по принципу: остановка – это падение. И объявил во всеуслышание о своем чудо-открытии общественности Кур-Щавеля.
Дальнейшее известно: молниеносная отставка Пита с поста Кукаректора университета, его отказ передать новое оборудование и, наконец, исчезновение из Кур-Щавеля вместе с пятью голубыми яйцами, только что снесенными Рябой Карлицей Глашей…
Неизвестным осталось многое-многое другое.
Перед своим бегством, поздно ночью, Карлик Пит снова появился в хижине Бравого Героя.
– Я решил навсегда оставить Кур-Щавель, перебраться за хребет, в неизведанные земли, – сообщил прославленному в прошлом хуторянину бывший кукаректор. – Пошли со мной, Б. Рой! И мы осуществим все наши несбыточные мечты!
– У меня осталась только одна мечта, ты знаешь, какая, – глухо отвечал Бравый Герой.
– Брось! Брось! – кудахтал Пит презрительно. – Мазочка – такая же клуша, каких полным-полно в нашем разлюбезном отечестве! Ты сотворил предмет своей угрюмой страсти лишь в своем собственном воображении, ты грезишь о фантоме, о несуществующем идеале!
– Пусть так, – понурился отшельник. – А о чем грезишь ты?
– Вот это – уже деловой разговор, – потер крыло о крыло Рябой Карлик Пит. – Для начала я тебе кое-что скажу, Бэ Гэ… Я ведь вовсе не такой дурак, как могу тебе показаться, Б. Рой… Надо же, как ты хитроумно придумал расписываться! Б. Рой, а пишешь ты «B. Roi». Думаешь, я не расшифровал тебя, Бон Руа? «Милостивый король!» Или – милостивый царь, повелитель? Ты же почитаешь себя достойным повелевать всеми пернатыми, ты презираешь их всех в твоей душе, ставишь себя выше всех! И у тебя есть на то все основания. Ты действительно сверх-петух. Ты да я да мы с тобой…
– Что ты предлагаешь? – неожиданно серьезно спросил Бравый Герой.
– А вот что.
Рябой Карлик Пит принялся мерить хижину отшельника своими лилипутскими шажками.
– Я предлагаю тебе основать за хребтом новое, захребетное государство. У меня есть пять яиц, снесенных моей Глашей. Под воздействием изобретенного нами… ну, построенного тобой генератора голубых теплых лучей желтки в них станут раздваиваться, растраиваться…
– Тогда уж – расчетверяться, если следовать геометрической прогрессии, – незаметно для самого себя включился в обсуждение перспективы Бравый Герой.
– Ну да, конечно, – спохватился бывший академик и бывший Кукаректор Университета. – В самый короткий срок мы заселим Неизведанные Земли сотнями, тысячами жителей! И станем их повелителями. Ты в реале будешь Милостивым Государем! Ну и я, конечно, как их биологический отец.
– А ты не боишься, Пит, что твои… твои курята вырастут какими-нибудь уродами? Ты готов принести в жертву эксперименту свое собственное потомство?
– У меня уже есть сын, куренок Рябчик, – отмахнулся карлик. – Он вполне нормален… А ты, я так понимаю, вовсе не тоскуешь по семейной жизни. И будущих курятах. Кроме как от Мазочки, разумеется… Так вот, я открою тебе нечто такое…
И на всякий случай Карлик Пит отошел подальше от притулившегося на своем коротеньком, холостяцком насесте отшельника.
– Слушай, Бравый Герой! Это я, я, я – подлинный виновник того, что твоя Мазочка стала Мазочкой, а не Бравой матерью-героиней! Вышла за Мазокура, а не за тебя! Да! Что? Съел червя?
Бывший Бравый Герой угрожающе медленно начал сползать с насеста…
– А вот это – шалишь! Ша! – выпалил бывший кукаректор, прикрывшись, однако, крылом. – Ты – герой, а я – карлик-недомерок! Ты обязан быть великодушным по определению! Так-то! Ни у кого, даже у безмозглых Лега или Аяма, на поднялась шпора и не сомкнулся клюв, чтобы обидеть маленького! А ну сядь на насест!
И Бравый Герой, понурясь, снова утвердился на жердочке.
– И как же ты ухитрился разрушить мое счастье? – только и спросил затворник.
– Ты сам его разрушил, – вздохнул Карлик Пит, успокаиваясь. – Твоя гордыня, если быть совсем уж точным. «Бон Руа», видите ли… Когда я тебя раскусил, как гнилой орех, то пустил об этом слушок – скажи одной курице, а она – всей улице… Ну, что ты в цари себя определил. А таких у нас не любят, считают задаваками. Вот и Мазочка, как самая обычная курица, зафыркала на тебя презрительно. И теперь тебе нет места в Кур-Щавеле. Твой удел – быть со мной. Наш удел – быть вместе, Бон Руа! Милостивый Государь…