Впрочем, в районе западной «завесы» к сентябрю 1918 г. на территории, оккупированной германскими войсками, уже существовала целая агентурная сеть, состоявшая из 20 агентов-резидентов, шесть из них имели помощников. Этой агентуре вменялось в обязанность наблюдение за обстановкой южной части Финляндии, Эстонии и Латвии, а также за воинскими перевозками противника по важнейшим железнодорожным магистралям: Рига — Двинск — Витебск — Смоленск, Варшава — Вильно — Двинск — Псков. Нельзя сказать, что это были агенты высокого качества, но они, по крайней мере, были.[62]
Однако, как уже говорилось, с агентурой дела обстояли более чем плохо. Основным недостатком агентуры образца 1918 г. являлась ее крайняя неустойчивость. Что и понятно, так как вербовали агентов исключительно «за интерес». Агенту-резиденту платили жалованье до трех тысяч рублей в месяц, а помощнику резидента — до двух тысяч. Естественно, когда агенту удавалось подыскать для себя более выгодный и безопасный заработок, он прекращал свою работу. Кроме того, агенты-резиденты, «завязанные» на отдельных работников штабов, при переходе последних на другую работу не передавались новому руководителю, а попросту терялись, и с каждой штабной подвижкой приходилось все начинать сначала.
Серьезные проблемы существовали и в деле организации связи между агентами и штабами. Почтово-телеграфного сообщения с оккупированными районами, как нетрудно догадаться, не было. Вновь созданные буферные государства: Финляндия, Литва, Латвия, Эстония, Польша и другие, следуя примеру стран Антанты, стали на путь дипломатической изоляции Советской республики и контактов с ней не имели. В результате советской военной разведке пришлось строить свою работу только на «живой» связи и в очень тяжелых условиях, поскольку проход через демаркационную линию был делом непростым. Поэтому систематический приток агентурных донесений пока отсутствовал, и ей приходилось довольствоваться отрывочными сведениями, главным образом общего характера.
Если говорить об агентуре более конкретно, то, например, разведывательные отделения Оперода Наркомвоена к 1 сентября 1918 г. имели 34 агентов-резидентов, одну агентурную группу в составе шести агентов и двух агентов-маршрутников. Большинство этих людей работало на территории, оккупированной германскими войсками и в основном в городах.[63]
Однако в сентябре 1918 г. наконец-то образован единый коллегиальный орган советской высшей военной власти — Революционный Военный Совет Республики (РВСР). А в октябре 1918 г. из бывшего штаба ВВС и Оперода Нарковоена формируется Штаб РВСР. Начальником Разведывательного отдела Штаба назначают Б. М. Шапошникова, начальником разведывательного отделения этого отдела — капитана Генштаба Федора Леонидовича Григорьева. В начале же октября 1918 г. было объявлено о создании вместо Штаба РВСР Полевого штаба РВСР.[64]
Тогда же для всех стала очевидной и необходимость централизации военных разведслужб. Однако долгое время так и не было принято принципиальное решение — на базе какой из структур объединяться. Руководство Всероглавштаба, все время подталкивавшее процесс объединения, рассчитывало подмять под себя все разведывательные органы. Однако молодые и радикально настроенные офицеры Оперода воспротивились этому. Выступая на заседании РВСР в сентябре 1918 г., капитан Генштаба Георгий Иванович Теодори решительно высказался против включения Оперода во Всероглавштаб, мотивируя это тем, что последний является прибежищем саботажников. И он был не так уж неправ — к тому времени число перебежчиков изрядно пополнилось. Например, перешел к белым полковник А. В. Станиславский.
Наконец 2 октября 1918 г. на заседании РВСР принимается решение: подчинить Оперод РВСР и переименовать его в Управление дел РВСР. Всю разведку и контрразведку сосредоточить в этом управлении, передав сюда материалы из бывшего ВВС, а также оперативного и статистического отделов Всероглавштаба. Во главе Управления дел решено поставить С. И. Аралова и его ближайших помощников по Опероду: Г. И. Теодори — начальником штаба Управления дел, а В. П. Павулана — заместителем Аралова. Однако и это решение так и не было претворено в жизнь.
14 октября вышел приказ РВСР N 94, пункт 3 которого гласил: «Руководство всеми органами военного контроля и агентурной разведкой сосредоточить в ведении Полевого штаба РВСР». Из ведения ВСО была изъята агентурная разведка и в отделе остались лишь региональные обрабатывающие отделения. Теперь на ВСО возлагались такие задачи:
«I. Изучение вооруженных сил иностранных государств.
II. Изучение военно-экономической мощи иностранных государств.
III. Изучение планов обороны иностранных государств.
IV. Изучение внешней политики иностранных государств.
V. Составление описаний и справочников военно-статистического характера по иностранным государствам; издание важнейших наставлений и обзоров по вопросам военно-экономической жизни иностранных государств.
VI. Подготовка всех данных военно-статистического характера, в коих может встретиться надобность нашим военным представителям на будущих международных совещаниях по ликвидации текущей войны».[65]
1 ноября 1918 г. заместитель председателя РВСР Эфраим Склянский, главком Иоаким Вацетис и член РВСР Карл-Юлий Данишевский утвердили штат Полевого Штаба РВСР. До надлежащих учреждений и лиц он был доведен секретным приказом РВСР № 197/27 от 5 ноября и приказом по Полевому Штабу РВСР № 46 от 8 ноября. Согласно штатам сформировано шесть управлений, в том числе Регистрационное (Региструпр). Регистрационное управление стало первым центральным органом военной агентурной разведки Красной Армии и первым центральным органом военной контрразведки. Нынешнее Главное разведывательное управление (ГРУ) Генерального Штаба является преемником Региструпра по прямой линии. Именно поэтому 5 ноября считается днем рождения советской (а теперь и российской) военной разведки. Хотя, как видно из вышеизложенного, сотрудники ГРУ имеют полное моральное право отмечать свой профессиональный праздник целую неделю подряд.[66]
В состав Регистрационного управления входило два отдела: агентурный (разведывательный) — 39 человек по штату и военного контроля (контрразведывательный) — 157 человек. Войсковой (тактической) разведкой занималось с этого момента Разведывательное отделение Оперативного управления, имевшее штат 15 человек. Таким образом, хотя и появился центральный орган руководства агентурной работой, однако военная разведка все еще была разъединена — две ее части находились в разных подразделениях Полевого штаба РВСР, а третья (информационная служба) оставалась в ВСО Всероглавштаба.[67]
Здесь, думается, стоит прервать рассказ о первых шагах советской военной разведки, которые далеко не всегда были удачными, и посмотреть, как обстояли дела у противников советской власти — командования белыми армиями.
В сфере военной разведки их деятельность можно смело назвать неважной. Если у Красной Армии имелся центральный штаб и подчинявшиеся ему разведывательные органы, то сказать то же самое о белых армиях нельзя. Более того, основной упор их штабы делали на контрразведку.
66
Кочик В. Советская военная разведка: структура и кадры // Свободная мысль. М., 1998. № 6. С. 88.